сетевой жизни? Если я скажу вам, что мы построим всемирную высокоскоростную базу данных, побочным эффектом существования которой была бы легкая для сирийских террористов возможность рекрутировать детей прямо из их лондонских спален, – подумали бы вы тогда, что этот ход мудрый?
Оптимистичный лейтмотив нашего времени – «что ни делается, все к лучшему» – знаменует замечательную черту американского менталитета. Этого, пожалуй, следует ожидать от страны, созданной иммигрантами, перевернувшими свою жизнь с ног на голову в надежде на что-то лучшее. Собраться и покинуть дом, направившись к земле, язык и культура которой тебе незнакомы, – это требовало веры. Ты должен был верить, что «что ни делается, все к лучшему». Но ни одна нация, даже самая героически стойкая, не устоит перед силами истории. Старое изречение Эдмунда Берке о том, что «каждая революция заключает в себе некое зло», идет вразрез с исполненной надежды музыкой нашей эпохи. Выдающийся американский дух не умаляет необходимость доводить американскую стратегию до совершенства. Американцы начинают чувствовать, что эта эпоха куда опаснее, чем они думали. Во многих отношениях сама американская уверенность в собственном благополучии и иногда слепая уверенность в уникальности национальной судьбы делают еще более несомненным то, что американцы знают, куда идут Соединенные Штаты и почему. Стране нужна стратегия. И так как страна сейчас является осевой мировой силой, остальной мир также нуждается в точном и надежном ответе на тот же самый вопрос, которым задавался Джефферсон: каким себе представляет порядок Америка?
Особый смысл фразе «большая стратегия» придают проблемы мирового баланса. Она означает то, каким образом все мощные экономические, финансовые, идеологические и политические инструменты страны, а также другие ресурсы могут быть использованы для обеспечения безопасности и процветания. Если придерживаться терминологии, то тогда следует сказать, что, наблюдая за движением шестеренок в механизме истории, мы обычно говорим о тактическом, оперативном и стратегическом уровнях. Тактический уровень – самый практичный. Он определяет решение использовать пулеметы вместо танков для зачистки улицы в Кабуле, закупить золото для центрального банка или дать ход высокочастотной фондовой торговле. Тактика – вот где политические решения обретают вещественную форму. Самый жестокий шок первым ощущается на тактическом уровне: от бомб, спрятанных в обочине, или от падения компьютерного кода.