Реставратор птичьих гнезд - страница 17

Кондиционер у Игоря барахлил, а зной всё усиливался. Сгустившийся воздух дрожал, обтекая капот и стёкла, словно горячий душный кисель. Нельзя было открыть окно без опаски, что он вместе с мухами не вольётся в салон машины.

Игорь пошарил в бардачке, привычным жестом сунул в автомагнитолу флешку, не глядя, коснулся нужных кнопок. У него были чуткие пальцы музыканта. Герка вспомнил папин рассказ про вокально-инструментальный ансамбль и прочие свадьбы, но расспрашивать об этом пока не решился. Как, впрочем, не стал интересоваться, есть ли там, в деревне, какие-нибудь музыкальные инструменты.

Зазвучала музыка. Не гитара, как почему-то ожидал Герка, нет, виолончель. Это была мелодия из какого-то фильма (из какого, Герка не знал), невероятно, пронзительно прекрасная.

Виолончель тосковала, будоражила, звала. Её тягучие, напряжённые, пробирающие до дрожи звуки были похожи на тёмный густой мёд, льющийся из склянки. Им осторожно вторили низкие, мягко крадущиеся вслед шаги фортепианных аккордов. Тёплая, печальная и томительная, эта музыка словно вытягивала из самой глубины души тоску, и та преображалась, ширилась, становилась прекрасной поэзией…

А потом мелодия пошла вверх, всё выше, выше, мощнее. И вот уже легко колыхались где-то там, внизу, светлые фортепианные всплески, а Герка парил и парил в расширяющейся вселенной, нет, он сам был ею…

– Дождь? Дождь! Ох, наконец-то!..

Вдруг. Такой здесь долгожданный.

На ветровом стекле зашевелились капли, похожие на пиксели, – расширяясь, лопаясь, появляясь вновь. Весь видимый мир разом превратился в мерцающий, ежесекундно обновляющийся экран. Поскрипывая, по мокрому стеклу заходили «дворники», стирая, размазывая пунктирную мешанину дождя ровным полукругом.

Дождь пролился и перестал. Обочины закурились паром. С ровным гудением ввинчивалась под забрызганный капот тугая стрела шоссе, чтобы через мгновение выскользнуть из-под багажника и навсегда уйти в прошлое. Со скоростью сто десять… или сто двадцать.

Ого! На спидометре уже все сто тридцать! Стрелка уверенно уходит вбок. Сто тридцать пять, сто сорок… И они уже обгоняют летящие над землёй облака!

– Скорость самолёта-кукурузника, – бросил Герке Игорь, не отрывая глаз от мчащейся навстречу трассы.

Да он гонщик! Раскрасневшийся Герка в волнении оторвался от спинки сиденья, подался вперёд.