Глава первая
Клизма для холодильника
Июньское солнце жарит сквозь цветастые занавески. Перекосившийся ящик древнего комода с трудом, но всё же выдвинут. В нём тонометр, пузырьки, пухлая тетрадь с кулинарными рецептами, исписанная вихляющим старческим почерком, газетные вырезки («Мазь жизни». Самой смешно: как только не назовут! Но вдруг действенная?), запах лаванды и валерианы.
– А клизма где?
В ответ тишина. В просторной комнате деревенского дома, кроме Станиславы Людвиговны, нет никого. Пух не считается: от него толку не добьёшься.
– Тут всегда лежала, рыжая такая, маленькая… Куда ж запропастилась-то?.. Николка? Видел иль нет?
Молчание. Наконец из-за прикрытой двери – настороженный шепелявый басок:
– Кли-и-из-зма? Комуй-то?
– Холодильник не морозит совсем…
Фырканье, хихиканье.
– Холоди-и-ильнику? Кли-и-изма?
– И ничего смешного!
– Ма, да не видел я! Правда! Может, Пух заиграл?
Тревожно подрагивает свалявшийся хвост, явно: дело не чисто.
– Ему, старичку, только играть, в пятнадцать-то кошачьих лет… – строго зыркнув на Пуха, бормочет Станислава Людвиговна, кряхтя, заглядывает под комод. – Куда ж она запропастилась?..
Ворчание и поиски продолжаются. Отразившись в чисто вымытых половицах, предполагаемый виновник скрывается за диваном. Довольно проворно, несмотря на годы.
– А ведь нынче Игорь приедет, опять из города продуктов навезёт! Жара такая, без холодильника – попортятся…
– В подпол… – советует из-за двери басок.
– «В подпол», как же! Говорю: не вози, не надо. Но кто ж меня слушает. «В подпол»!
Слезать в подпол с некоторых пор Станиславе Людвиговне не даёт артрит, а пускать туда Николку – себе дороже: от слона в посудной лавке больше толку. А что поделаешь? Се ля ви… Людвиговна безнадёжно машет рукой и в поисках пропажи принимается шарить шваброй под диваном.
Распахнутый холодильник «Орск», толстая снежная шуба на стенках.
– «Я помню вальса звук прэлэстный…» ля-ля-ля, уа-уа-а… – это она, Станислава Людвиговна, поёт.