– Почему ты другая, не такая, как они?
– В смысле, какая я, по-твоему?
– Не суешь свой нос в чужие дела. Ты сама по себе.
– Знаешь, я в детстве была похуже многих этих стариков. Неконтролируемая, вредная, гуляла одна в диком лесу. Убегала туда часто из дома, ощущая себя при этом свободной, живой. Отец любил меня за это прилюдно ругать. Он боялся, что я когда-нибудь дойду до твоего особняка и больше не вернусь.
– Отчасти он прав. В лесу одной небезопасно. Будь я на месте твоего отца, отшлепал бы тебя. В профилактических целях, конечно.
Мира молча приподнимает бровь.
– Иногда я была не одна. Меня сопровождал мой друг детства.
– Он до сих пор у тебя есть? – я чувствую любопытство и капельку ревности.
– Нет, он мне не друг уже давно. Только знакомый, не больше.
– Почему? Вы поссорились?
– Я бы не хотела вспоминать его сейчас, если ты не против.
– Тогда с удовольствием послушаю истории о своем доме.
– Список его жильцов невелик, но прежде, чем я начну, можно спросить?
– Конечно, Мира, спрашивай! – я отпиваю зеленый чай из белой кружки.
– Почему это так важно для тебя? Ты тоже испытываешь что-то подобное, что и предшествующие хозяева?
– Что? О чем ты? Я понятия не имею, что услышу сейчас от тебя и возможно ли это как-то связать с тем, что видел я.
– Ага, значит, все-таки что-то случилось. Расскажи, Майк, – умоляет она.
– Сначала ты, – прошу ее. Жаль, нас разделяет прямоугольный столик. Я не могу в полной мере насладиться блеском ее глаз, которые сегодня восхитительно подчеркнуты черными стрелками. – Есть у меня слабое ощущение, что я там не один. Но это же так естественно ощущать в старых домах, верно?
– Конечно, – отзывается с иронией Мира, подпирая лицо ладонями.
Тут мои брови вспархивают вверх, как бы намекая: я ожидаю начала рассказа. Не томи…
– Ты живешь с волком, разве не так? – смеется Мира, переводя взгляд на притихших посетителей. Она знает, что я за ними наблюдаю.
Два деда давно отложили игру в карты. Они неумело изображают заинтересованную беседу, но две пары ушей, словно локаторы, повернуты в нашу сторону.
Я не собираюсь шептаться, но и говорить так громко, чтобы услышали посторонние, не стану. Косясь на пожилых мужчин, я замечаю их ухмылки, которые меня не только отвлекают, но еще и жутко раздражают. Я сжимаю кулаки под столом, чтобы Мира этого не видела.