Вдруг девушка заметила впереди, справа у обочины, что-то темное. Она включила аварийный сигнал, резко свернула с дороги, припарковалась на траве и вышла из машины.
– Ну, в чем дело? – воскликнула Анжелика, выглянув в окно.
– По-моему, одну из наших диких кошек сбила машина. Надо глянуть, может, ее еще можно спасти. Пойду посмотрю, – загорелась Мишель.
– Прекрати заниматься ерундой! Ты все равно не испытываешь жалости! Только любопытство! – отрезала недовольная мать, которая знала свою дочь как никто другой.
– Я с тобой! – Остин был весь нетерпение.
– Нет-нет, сиди, через минуту вернусь.
– Мишель! – не отставал братишка.
Напрасная просьба. Хлопнула дверца, сестра убежала.
Анжелика включила радио, делая глубокие вдохи и выдохи. Выходка дочери вызвала у нее раздражение, но она давно научилась себя контролировать. По радио звучали слова популярной песни: «Я разбила свою машину, въехав в мост. Мне плевать». Анжелика представила себе машину легкомысленной певички, этакий кабриолет с открытым верхом, летящую с моста в пропасть, в объятья смерти или, на худой конец, инвалидности, ухмыльнулась и стала отбивать ритм своими ноготками, – почему глупые песни становятся хитами?
Мишель приблизилась к темному пятну. Да, это был огромный котяра, размозженный колесами машины. Черви методично, с аппетитом, пожирали его тело. Вид крови и разложения вызвал у нее легкую тошноту. Она пожалела о том, что вообще остановилась. Девушка сморщилась от отвращения и зажала нос пальцами, но запах распада и смерти уже успел залезть к ней в носовые пазухи и запомниться всем мозговым извилинам, вместе взятым.
Анжелика отстегнула ремень безопасности и вышла из машины. Подавив брезгливость и тошноту, не желая рассматривать лежащее на земле темное пятно, она изо всех хлопнула дверцей и язвительно поинтересовалась:
– Ну что, спасла? А как ты себе это представляла? Думаешь, дикое раненое животное позволило бы так просто себя взять и положить в багажник? И кто бы возил его к ветеринару, на какие шиши? Может, тебе нужно на ветеринара учиться, а не в астрономию лезть?
Мишель встретила суровый взгляд матери без ответных сарказма и агрессии.
– Поздно, – ответила расстроенная девушка.
Мать сплюнула жвачку в траву прежде, чем сесть в машину.
– Могильные черви – такая мерзость, – перевела дыхание Мишель, поглаживая руль.