В голове ее возник образ котяры, пожираемого червями на обочине дороги, и чувство тошноты подкатило к горлу.
Им навстречу вышел высокий молодой человек лет двадцати трех-двадцати пяти, чисто выбритый, в черном костюме и при галстуке.
– Мистер Слиптайт, администратор похоронного агентства, – представила его Патриция. В ее глазах светилась любовь к юноше.
«Сын или внук», – предположила Мишель.
– Здравствуйте, мистер Редмонд. Наши соболезнования, сэр, – произнес администратор, пожимая протянутую руку Фреда.
– Здравствуйте, – Фред огляделся по сторонам.
– Слиптайт, – четко, без улыбки, повторил свою фамилию молодой человек и протянул руку Мишель.
– Мишель, – девушка вяло пожала ему руку.
«Теплая…», – отметила она, чувствуя себя замороженной форелью, которую сейчас разморозят, оживят, проткнут шампуром, натрут чесноком и начнут поджаривать на костре. Как когда-то делали они с матерью и отцом, в далеком детстве, на рыбалке в национальном парке «Большая лагуна», что на окраине Пенсаколы.
Патриция вернулась в фойе, а мистер Слиптайт провел их в просторную комнату, с многочисленными окнами, светлыми портьерами, в которой поместились бы четыре внедорожника. Никакой привычной мебели. Только раскладные столы с бежевыми скатертями располагались вдоль трех стен и посередине, а на них, как экспонаты в музее, стояли гробы разных цветов и сортов.
У Мишель зазвенело в ушах и подкосились колени. В поисках опоры она прислонилась к стене и перевела дыхание.
Около каждого гроба небольшая табличка информировала покупателей о размерах товара, какой вес покойника он выдержит, а также о цене – от трех тысяч долларов. Розовые и голубые детские гробики стоили дешевле – от восьмисот долларов.
Голос директора центра звучал негромко, но четко, уверенно, грамотно, как будто он продавал страховку на дом или пылесосы нового поколения.
– Гробы бывают из нержавеющей стали, красного дерева, дуба или вишни, на выбор…
Мишель и Фред прошли по рядам, трогая последние пристанища для человеческих тел.
– Я не понимаю, – возмутился Фред, – как можно за гроб, который будет лежать в земле, выбрасывать пять-шесть-семь тысяч долларов? Не лучше ли в отпуск поехать? Или на образование внуков оставить? Или в фонд бедных отдать, или в благотворительную организацию «Загадай желание», если некуда девать деньги! Но зачем зарывать в землю? Мне все равно, где я буду гнить. – Он повернулся резко к падчерице и вопросом-пощечиной ударил ее.