Мор прикрыла глаза. Зевнула, борясь с накатившей дремотой.
Здесь было уютно, но слегка душно. А обивка её кресла навязчиво
пахла залежавшейся пылью. Будто девушка оказалась на чердаке у
тётушки Керики.
Леон выбрал увесистый том в грубой кожаной обложке. Зашелестел
страницами.
Кажется, это были жизнеописания известных целителей, которых
причислили к лику святых Церковью Света.
Остван вздохнул. Он откинулся спиной на каменный откос и
задумчиво почесал рыжую бороду, которую ещё утром привёл в
идеальный вид. Как бывало всегда, когда Ост пытался произвести
правильное впечатление на важных людей своим безупречным обликом
могучего молодого импери.
Мор знала все эти штучки наизусть.
— И всё же мне было бы любопытно завести с ней отношения, —
признался он с лукавой улыбкой на устах. — Хотелось бы опытном
путём узнать, чем девушка-сид отличается от человеческой
девушки.
Моргевейн закатила глаза и запустила пальцы в свои густые чёрные
волосы, делая вид, что этот разговор сводит её с ума.
— Извини, сестра, — усмешка Оствана показалась девушке нервной.
— Говорю как есть.
— Это свинство. Говорю как есть, — передразнила его Мор. — Она —
гостья Академии. Да к тому же аристократка. С другого континента. И
другого народа.
— Повторюсь, мне было ужасно любопытно, — брат понизил голос. —
Она кажется невероятно нежной и кроткой. Не устоять.
Леон захлопнул книгу так резко, что Мор вздрогнула.
— Зачем тебе это? — блондин поставил том на место и подошёл к
окну.
— Что значит, зачем? — Остван выразительно поднял брови.
Леонтар привалился плечом к свободному оконному откосу.
— Ост, её нельзя трогать, — с предостережением произнёс он.
Рыжий Хагмор насмешливо развёл руками.
— Без проблем, — он понизил голос. — Я же импери. Могу довести
девушку от экстаза, не прикасаясь к ней и пальцем.
Мор надула щёки. Изобразила тошноту. Но ни один из адептов не
обратил на неё внимания.
— Это низко, Ост. Она же живая…
— Не переживай, брат. Если нечто сакральное и произойдёт между
нами, то исключительно по обоюдному согласию, — отчего-то Остван
улыбался уже не столь вызывающе. — Я же не животное. И смогу
отнестись к ней с должным уважением, если вдруг в процессе трения
меж нами зародится особая искра.
— Намекаешь на то, что близость со смертным человеком может
породить в хрупкой душе сидской девы высокие чувства? — блондин с
недоверием покосился на друга.