Всё изменил пожар. Пекарня в Лисьем переулке неожиданно для всех
превратилась в угли. А я собрался уезжать из города. Шиша узнала об
этом от бабки, что торговала мясом: продавцы на рынке с
удовольствием обсуждали мои планы. У детворы внезапно закончилась
подработка в качестве рекламщиков. Но у юной атаманши появилась
надежда на то, что она сможет трудиться в моей новой пекарне уже в
другом качестве. Пусть и не в Персиле.
Шише хватило денег на оплату вступительного взноса – с учётом
причитавшейся ей доли в той куче меди, которую я презентовал ватаге
детишек. Девчонка рванула с деньгами в гильдию за заветным жетоном.
Но вот там случилась заминка. Гильдейские провозились с оформлением
нового продавца почти двое суток. И когда счастливая обладательница
жетона явилась в трактир, где проживал мастер Карп… то узнала, что
я уехал.
Шиша пожала плечами.
И сообщила:
- Мамка сказала: «Мастер Карп добрый. И не жадюга. Езжай, доча,
следом за ним в Норвич». Я и поехала. А чо такова? Да я бы и без её
разрешения обошлась. Немаленькая ужо. Боялась токо, что вы ужо
нашли себе кого – ну, работницу. Страшно было опоздать. Но я
успела.
Она шмыгнула носом.
- Ведь успела же, мастер Карп?
«Отправь её обратно к мамке, парень!» - потребовал призрак.
Клифы продолжали принюхиваться к запаху девочки – пахло от той…
не очень хорошо. Мне сразу вспомнились ароматы, что витали в
московском метро во времена моей прошлой юности. Волкодавы фыркали,
заставляли бывшую атаманшу вздрагивать. Та упрямо сжимала зубы,
старалась не смотреть на собак. Дожидалась моего ответа, спрятав
большие пальцы внутри кулаков и заглядывая мне в глаза.
Я осмотрел Шишу с ног до головы. Взглянул на прикрытые грязными
локонами уши, на большие глаза, на потрескавшиеся губы. Отметил её
прямую осанку, расправленные плечи, открытый, уверенный взгляд.
Заценил запылённую одежду девчонки, похожую на наряд огородного
пугала – та просто умоляла сжечь её вместе со всеми поселившимися в
ней насекомыми.
Почесал переносицу. Представил девчонку за прилавком, на фоне
стеллажей с хлебом. В кружевном платье и с большим ярким бантом на
голове.
- Успела, - сказал я.
«Дурак, етить тебя!»
Я ухмыльнулся.
«Ты ещё извинишься за свои слова, старый».
***
- А здеся хорошо, - сказала Шиша. – Светло.
Она хмурила брови, явно недовольная той грязью, что мы увидели в
доме. Хотя в своем бомжеватом наряде, с засаленными волосами и
чумазым лицом вписывалась в обстановку просто идеально. Да и пахло
от девчонки вовсе не свежей выпечкой. Волкодавы брезгливо фыркали
всякий раз, как проходили мимо Шиши. Да и я боролся с желанием
отодвинуться от неё подальше.