Министр внутренних дел Перовский от полковника Богданова заперся в кабинете на ключ. Баранов, в свою очередь, запер на ключ дежурного адъютанта и поставил прихваченного с собой часового с ружьем у дверей, за которыми томился министр. Часовому полковник дал команду стрелять на поражение по всякому, кто попробует войти или выйти из кабинета. Иными словами, самое главное министерство империи, оплот самодержавной власти, орган кошмарного устрашения миллионов подданных, было захвачено двумя человеками – честным психопатом и обалдевшим от происходящего унтер-офицером с ружьём.
Кстати сказать, министр из своего кабинета не высовывался, шуршал там чем-то тихонько, пока Богданов осуществлял свой план. А план у Богданова был: полковник «…побежал в Зимний дворец и по дороге мимо Энгельгардтова дома, перед которым, по случаю концерта в нем, находилась полиция, забрал – опять именем государя – четырёх жандармов и в сопровождении их явился на главную гауптвахту, требуя немедленного допуска к государю».
До совершения государственного переворота с помощью четырёх жандармов оставались считаные часы: министерство внутренних дел захвачено, дело за малым. В этом месте я обычно и кричу Богданову: давай, хороший, наддай, ещё чуть-чуть!.. Что там ещё раненому Чапаеву в кино дети кричали?!
Но дальше Богданова ждали неудачи. На главной гауптвахте, которую Богданов тоже захватил, с ним начали «долгие переговоры» с участием обер-полицмейстера и коменданта (министр из запертого в своём же министерстве кабинета носа не казал). Тут бы Богданову захватить заложников и начать их убивать, но времена тогда были дикие, люди друг другу ещё как-то доверяли на слово. В ходе переговоров на Богданова навалились комендант и обер-полицмейстер, и империя была спасена.
Потом все гурьбой кинулись спасать министра. Богданова отвезли в больницу. А храбрый обер-полицмейстер Александр Александрович Кавелин, воспитывавший в своё время на пару с Жуковским будущего Александра II, сойдёт с ума немного позже. Как писал князь Вяземский к Жуковскому: «Знаешь ли ты, что твой приятель Кавелин немного рехнулся и наконец уволен от должности… он месяца два колобродил, сажая встречного и поперечного на съезжую в исправительный дом, ругался, придирался ко всем и всё-таки управлял городом. Россия – баба-здоровяк. Ничем не проймёшь её, ни Наполеоном, ни Кавелиным, стоит себе, крестится и не унывает. Нежно обнимаю тебя».