– Да хватит тебе, Фрол, к одежде цепляться, – сказал Степан. – Какая разница, в чем он одет? Может, ему жарко? А вот девка у него точно на лесовичку смахивает. – Сделав последнюю затяжку, он щелчком отправил окурок в лужу. – Эй, парень, тебя как зовут?
– Тим.
– Тим? – Степан почесал лохматый затылок. – Тимофей, что ли?
Тим промолчал, но на всякий случай кивнул. Тимофей, так Тимофей – если у них так заведено.
– Понятно, – сказал Степан. – А с девкой твоей что? Она хоть жива?
– Жива. Ранили ее. Нео.
– Ранили, значит, мохнатые. Копьем, что ли?
Тим опять кивнул. Копьем, так копьем.
– Понятно. А чего сюда приперлись?
– Некуда нам больше идти.
– Как это некуда? – вмешался Фрол. – Валите к себе в острог. А то ходят тут…
– Да заткнись ты, – с раздражением оборвал Степан. – Совсем с похмелья отупел? Забыл, что их острог капитолийцы под чистую разорили?
– А-а, – сказал Фрол. – Вот оно что. И, вправду, забыл.
– Значит, идти вам некуда? – спросил Степан.
– Некуда, – подтвердил Тим. – И нам бы это… Видите, ранена она. Нам бы лекарство какое, срочно. Умереть она может.
– Это понятно, что может. Только ведь у нас, парень, не богадельня.
Степан с прищуром взглянул на Тима. Тот в растерянности молчал. Какая еще богадельня? И при чем тут она? Алена умирает, ей надо помочь. Чего они хотят?
– И чего? – спросил тихо. Просто потому, что не придумал ничего иного.
– Ты что, тупой? – возмутился Фрол. – Тебе ясно сказано – у нас не богадельня. Мы маркитанты. В долг не даем, даром ничего не делаем. Если нет денег – то проваливайте. Нет, Степан, ты только глянь на них. Последний раз спрашиваю: деньги есть?
– Деньги? – повторил Тим.
– Ну да.
Тим молчал. Деньги… Алена о деньгах ничего не говорила.
– Ну, или золото, – сказал Степан. – Серебро тоже можно. Но лучше золото. Золотишко есть, Тимофей?
И тут Тима осенило. Золото! Есть же у них этот желтый металл. Только где же он?.. Женщины любят золото, сказала Алена…
– Так что, Тимофей? – повторил Степан. – Как насчет золотишка?
Тим вспомнил.
Ему было неловко, очень неловко. Как будто он совершает нечто очень постыдное. Но что же еще делать?
Сгорая от стыда, он, изловчившись, залез одной рукой Алене за пазуху. И, нащупав, вытащил оттуда золотую цепь – ту самую, снятую с шеи колдуна Ашаба.
Глаза Степана алчно блеснули. А Фрол, как раз начавший зевать, так и застыл с открытым ртом.