Теперь Сид смущен.
– Честно говоря, у меня нет сумки. Я даже не взял с собой чистой рубашки. Просто сел и поехал.
– Чтобы поехать, – говорит Чарити, – в Монреаль. К ужину. Тебе что-нибудь должно было понадобиться. Что ты взял? Книги? Я ни разу тебя не видела без зеленой сумки с книгами. – Она поворачивается к матери. – Он читает везде: в подземке, в театре между действиями, на симфонических концертах в антрактах, на пикниках, на свиданиях.
В этих словах содержится немало существенных сведений для тети Эмили. Она видит, как Сид закрывает глаза в шутливом отчаянии, а тем временем робость уходит из его лица под натиском очень обаятельной улыбки.
– Ну, понимаете, прочесть надо так много, а я здорово отстал. Все прочли в десять раз больше, чем я.
– Что ты взял? – спрашивает Чарити. – Драмы эпохи Реставрации?
– Нет, от них я решил отдохнуть. Взял кое-что, чтобы закрыть белые пятна. “Миддлмарч”, “Идиот” – романы, которые раньше должен был прочесть, но не прочел.
– Тогда неси их в спальный домик, пока они не заплесневели, – говорит Чарити, – а потом пошли погуляем под дождем. Я хочу тебе показать Фолсом-хилл и не потерплю, чтобы ты взял с собой книгу.
– Примите меры, чтобы не промокнуть, – говорит тетя Эмили. – У вас, мистер Ланг, я вижу, есть защита от дождя. А ты, Чарити, возьми зонтик. Не надо рисковать здоровьем.
– В лес под зонтиком? Дятлы меня на смех поднимут.
Тетя Эмили прикусила язык, с которого готово было слететь что-то предостерегающее и чуточку саркастическое.
– Как знаешь, – уступает она. Затем, обращаясь к Сиду: – У нас тут немного правил, но ради нашей помощницы мы неизменно просим всех не опаздывать к столу. Ужин в семь.
– Не волнуйтесь, к столу я всегда первый, – отзывается Сид. (Хорошо, думает тетя Эмили, не такой зануда, каким вначале показался.)
Чарити заходит в дом и появляется в плаще.
– А что на голову? – спрашивает мать.
– У меня в машине есть зюйдвестка, – говорит Сид.
– Но тогда вы сами с непокрытой головой.
И тут он ее удивляет. Проводит рукой по коротким светлым волосам, ероша их, от затылка ко лбу и говорит с шутливым еврейским акцентом:
– Мокгый – и шьто с того? Больно – и шьто с того?
Потом поднимает палец и декламирует:
Горькой морскою водой я хочу захлебнуться,
Биться хочу бездыханно о сваи причала…
– Боже мой, – говорит тетя Эмили. – Какое необычное желание! Кто это написал?