Тут я и задумалась.
- Если не воспользуюсь этим знанием, то упущу что-то значимое и
мне очень нужное, - почему-то мелькнула странная мысль. Но что
именно, ещё не сложилось в голове, и я решила оставить и подумать,
набравшись инфы. До той даты ещё было время.
С утра начались хлопоты по доставке товара сначала в комиссионку
к подруге тетки, затем мы поехали к Игорю на рынок. Если
комиссионка была сравнительно близко, почти рядом, в центре, то
рынок был далеко.
Бывший Измайловский стадион, который был до конца построен лишь
в конце восьмидесятых, так и не успел реализоваться, как спортивное
сооружение и вскоре был превращен в своеобразный район с торговыми
рядами и огромным подземным городом с владением разных национальных
меньшинств. Здесь были парикмахерские, дома быта, гостиницы, казино
и даже публичные дома терпимости. Здесь же существовал и свой
роддом и даже кладбище. Тут, на этом рынке, можно было купить всё –
от услуг проституток до автомобиля, или как говорят в Одессе, даже
«миниатюрную атомную бомбу». Также можно было купить оружие и
наркотики. Территория рынка была огромной, почти 80 футбольных
полей, а владелец был миллиардером. Бюджет этого рынка составлял
сумму равную бюджету страны. Вот в таком месте предстояло
потрудиться и мне, как я поняла.
Место Игоря было почти с краю, недалеко от одного из множества
входов-выходов. Тут были целые улицы из лавок и прилавков,
торговавших кожаными изделиями. Много лиц иной национальности и
судя до разговору кавказцев. Но попадались и славяне. Чаще продавцы
и продавщицы. Игоря тут знали и весело приветствовали нас, отпуская
незлобные реплики, а некоторые даже комплименты.
- О! Игор! У тебья новая дэвушка! Познакомися! – раздались
голоса справа и слева.
- Нет новых! – засмеялся мужчина. – Это же Мила! Не узнали!
- Ах-ха! – удивленно поднимали некоторые брови, вглядываясь в
мое лицо. – Тэпеэр ты совсэм другая! – слышались смех и реплики. –
Болеешь?
Я тоже улыбалась им и пожимала плечами. Не хотела им отвечать и
в то же время понимала, что надо налаживать контакт.
- Уже выздоровела! – хмыкала я, кривясь.
Они же понимающе смелись и пытались даже хлопнуть меня по попе.
Я уворачивалась и грозила пальцем. Так и прошли к своему прилавку,
огороженному от других лишь картонными стенами и занавесками из
толстой ткани. Там уже стоял продавец, молодой парень в джинсах и
черной майке с красочным рисунком на ней в стиле «а ля девяностые»,
то есть ярко и крикливо. Вещи расположены рядами и висели на
стенах, на вешалках до самого потолка. В углу размещалось зеркало в
рост и стол для упаковки товара. Тут же стояли чайник и коробка с
нехитрой посудой. Внизу виднелись пятилитровые пластиковые бутыли с
водой. Всё было каким-то неестественно хлипким и несерьезным, будто
кибитка цыган во временном расположении на поле. Я мало помнила
такие вещевые рынки, уже за время двадцать первого века привыкла к
большим и серьезным магазинам и супермаркетам, к компьютерам и
карточкам, где пользовались не наличными, а счетом в банке.