На небе действительно появились голубые прогалины с белыми кудрями облаков по краям и, радуя глаз, выглядывало, соскучившееся по земле солнышко. Виталий уже был у себя в комнате, Он открыл свой складывающийся реальный рабочий стол, отчего в комнате стало ещё тесней, включил компьютер, где открылся виртуальный рабочий стол, открыл папку «мои документы», «проза» и с опаской посмотрел на выключенный телефон. Потянулся к нему, вставил вилку в розетку – тот снова заверещал, как бешеный! Виталий поднял трубку – ухо пронзили мерзкие короткие гудки! Он побил по рычажкам – бесполезно. Он бросил на них трубку – телефон вновь заверещал! Он выдернул вилку и бросил её на аппарат! Вернулся к компьютеру и с силой щёлкнул по файлу «ДИТЯ»!
Открылся текст. Виталий стал искать в нём то место, на котором прервала его мать со своими дурацкими вопросами. Нашёл то место, где Мессир говорит Голицыну:
@ @ @
«-. … Но в другом месте и в другое время я вас угощу хорошей сигарой.
Так что же теперь – мне пухнуть от табачного голода??
Теперь? Теперь – мы пойдём на прогулку по вашему чудному городу.
В такую погоду-то?!
О, сейчас провиднется, – сказал ОН языком, которым говорила бабушка Голицына, Мотя, – вон – тучи уже рассеиваются и уходят. Идите, собирайтесь. Да, и прихватите с собой ваши пьесы, – добавил ОН вслед уходящему в свою комнату Голицыну.
Что – все? – отозвался тот.
Непременно – все. Их у вас, я знаю, немного.
Голицыну пришлось брать с собой большую чёрную сумку, суетливо складывать туда пачки испечатанной бумаги, вложенные в две папки. Зачем он это делал – он не понимал, но делал. Между делом, он, конечно же, быстренько закурил, неслышно затягиваясь. Но, сложив пьесы в сумку, он, вдруг, что-то вспомнил, кровь прилила к голове его, и он выкрикнул собеседнику:
Но двух пьес у меня нет, они пропали!
Как это – пропали? – отозвался ТОТ, – Сгорели, что ли? Так «рукописи не горят», как говорят.
Да, вы знаете, я, со психа, как-то пытался сжечь свои пьесы, ещё на той квартире, где был женат. Жёг прямо посреди кухни!
Не сгорели?
Нет. Края обгорели и всё. Да и я – успокоился.
Но что вы там,.. собрались?