В Мессину вернулись на двухчасовом автобусе. Тамара сразу же поехала к себе, в Джампильери. Её хозяин сильно переживает, когда баданты нет дома. Ему каждый месяц вызывают скорую, сердце после операции плохо справляется со своей работой, нервничать дону Пипо противопоказано. Тем не менее, Тамара умудряется уговаривать его, и иногда выбирается в разные города. Когда она работала в Роккалумере, её выпускали только после обеда, два раза в неделю. После обеда особо никуда не съездишь.
У меня дома Тереза тоже нервничала. Она спросила, отключила ли я нагреватель воды, когда уходила. Я отключила. Тереза возмутилась: «Скальдобаньо был включён днём!» А я тут при чём? Пина непоследовательна в своих желаниях экономить и, одновременно, иметь горячую воду круглосуточно. То она выключала нагреватель, стоило мне включить его, чтобы, потихоньку от Терезы, согреть воду для мытья посуды. Теперь у неё другой бзик – она ползает в туалет и нажимает на кнопку включения. Раздражённо сделав вывод, что мама ничего не понимает, Тереза удалилась восвояси. Я сварила старушке обязательный компот, пожелала ей спокойной ночи и завалилась в койку с ноутом, разбирать фотографии.
Глава 3. Казальвеккио в мечтах и наяву
Я устала. Просто устала. Ничего не хочется. Накатывает апатия, и я лежу целыми днями в постели и читаю. Сейчас читаю про Гарри Поттера. Нравится. Фильмы смотрела когда-то, но не все и не слишком внимательно. В результате запуталась в героях и событиях, и перестала следить за событиями эпопеи. Книга оказалась увлекательной, дни за чтением бежали незаметно.
А я стала рассеянной. За неделю сама себе сделала несколько мелких травм. Сначала на прогулке подвернула ногу, на ровном месте. Хорошо, что Ольга шла рядом и подхватила меня. Охромев, день я прыгала по казе на правой ноге, потом хромала. Мама в детстве постоянно кричала: «Смотри под ноги! Смотри под ноги!» Наверное, я с малых лет была рассеянной и мечтательной. Помню, как однажды мы шли из бани, и я шагнула мимо мостика из брёвен, перекинутых через канаву и свалилась вниз, утонув по шею.
Охромела я во вторник после обеда. На следующий день, жаря полпетты (котлеты) из тыквы, крепко прижалась средним пальцем правой руки к краю раскалённой сковороды и сожгла палец до мяса. В четверг мыла Пину, вспотела, стала переодеваться, увидела, что на плече из родинки вырос волосок и решила его выдернуть. Потом подумала, что выдёргивать волоски из родинок нельзя, лучше подстричь. Взяла ножницы и срезала половину родинки. Кровь текла по плечу, а я даже не сразу поняла, что произошло. В пятницу я снова жарила в кипящем масле полпетты. Одна развалилась. Я стала ловить её вилкой, чтобы попробовать – может быть, надо что-то добавить? Кусочек никак не нацеплялся на вилку, когда я его поймала и отправила в рот, вилка была уже такой же горячей, как масло, и я сожгла губы. В довершении растянула ладонь, когда Марта помогала мне донести посылку до почты. Посылку надо было втянуть в коридорчик. Я дёрнула дверь на себя (на себя и надо было), но Марта, не сориентировавшись, толкнула дверь внутрь. Я не ожидала сопротивления и так потянула и напрягла пальцы, что рука моментально заболела, словно по ней вдарили лопатой.