Конец концу – гиюр! —
Стала Сара спозаранку
И… откусила Ваньке
встаньку!
Но, пожалуй, более всего, больше, чем сюжет, больше, чем непотребные герои, авторскую мысль выражает стиль агады, фривольный до скабрезности, но и по-модернистски (и по-постмодернистски) изобретательный.
Итак, стиль. Разговорный, постоянно имитирующий «чужое слово», даже рязанское «яканье» главного героя: «По подруге я яврей». Автор использует устойчивые разговорные формулы, иногда пришедшие из фольклора. Включая их в речь повествователя, он придает им налет разговорности, создает эффект сказовости: «Жили-были – не тужили», «…хата, Коля, моя с краю», «Пробы ставить негде, да?».
Пожалуй, сказать об этом стиле «разговорный» – недостаточно. Это просторечие, в том числе грубая речь и даже обсценная лексика или ее имитация на фонетическом уровне. Вот и примеры.
Блатной жаргон: «Мы тебе, Вано, не чмо…».
Неприличная лексика: «Распечатал вам подругу. /Надували все. /По кругу». Обсценная лексика: «Только тех, чья Сара мать, /На халяву абсорблядь!». Имитация обсценной лексики на фонетическом уровне: например, название буффонады – «Приездень». Можно, конечно, понимать его по-разному; вместе с тем очевидно, что оно вызывает не очень приличные ассоциации. Однако по ходу развития повествования появляется и другое слово с тем же корнем и уже иным значением: «При бездонной любви/ к большой приездне…»
В последнем примере неприличные ассоциации отходят на задний план, отходят с тем, чтобы через несколько строф всплыть снова; теперь они уже кажутся неприличными благодаря контексту:
Веселитесь, пойте, пейте
Из гранёного стакана,
За меня и мать твою,
За блатную-разбитную
Бой, за девку – Приездню!
А затем слово с тем же корнем появляется еще раз, теперь в окружении образов эротического характера:
Так засадим ж в дупло пень,
Как свалить было не лень
И отметим приезд-день!
Вот еще пример фонетической игры обсценного характера:
Злачно-полевые
стебли,
В палестинах
ещё небли.
Подобных примеров из комедии можно было бы привести множество. Автор балансирует на грани фола, то и дело переступая границу дозволенного. Игра словами и их значениями, которую мы уже имели возможность наблюдать, происходит постоянно. Общеупотребительные выражения автор трансформирует в ироническом и резко сниженном ключе: «Что с того, если с водой, /Выплеснем жидёнка?», «Корней так много коренных, /Заветный ж у пейсатого!», «Быть тебе оппортунистом, /Православным сионистом!» Благодаря такой трансформации русская народная пословица, слова из песни советского времени, до сих пор воспринимающиеся почти как фольклорные, русская частушка – начинают звучать «с еврейским акцентом». Стиль, сочетающий несочетаемое, вполне соответствует содержанию: не случайно в интерпретации автора в результате этого соединения получается «полужидь». Израильская сторона и содержательно, и в стилистике вполне соответствует этому продукту: