Мёртвым.
Мурашки по телу забегали, так боязливо стало всему живому миру от неестественного освещения.
Могильная умиротворённость повисла в этом мёртвом царстве.
Волосы на голове зашевелились.
И прикосновения было достаточно, чтобы от всеобъемлющей отражённой тишины можно было бы задохнуться.
От адского лунного безумия мороз продирал по коже.
Выступил холодный пот.
Тошнило.
Чем ярче становилась луна, тем были бледнее наши лица.
Бодрящая алая кровь стыла в жилах.
Капля за каплей подлунным миром выцеживалась из плоти животворящая энергия.
Смертельно опасно было для всего живого лицезреть на лучезарный свет, исходящий из могильного царства усопших.
Постепенно и здесь всё живое затихало.
Становилось понятно, что животрепещущая сущность так потихонечку само по себе и умрёт в подлунном безвестии. Без всяких на то страданий, конвульсий и мук.
Душа в пятки уходила от ощущения безысходного мёртвого светопреставления луны.
Ветер завывал и свистел в макушках неприступно-чёрных хвойников.
Лунные пятна ползали по земле, прыгали по зелёной на свету, а сейчас чёрной листве, ходили по болотной трясине и чёрным, пречёрным отвалам чернозёма.
Вроде бы, только на мгновение тень смерти промелькнула недалече над солдатской луговиной.
Над царством мёртвых замер бессмертный, безразличный и всевидящий лик луны.
Над Лунной поляной стелился прозрачный с небольшими прогалинами туман.
На черном, как уголь, ночном небе ярко светили звезды.
Сияние луны завораживало.
Сводило с ума.
Пленяющее и обворожительное волшебство восхитительного, ни с чем несравнимого разнотравного поля, зачаровывало. Не возникало сомнений, что перед нами была сводящая с ума своей красотой и необыкновенностью легендарная солдатская луговина.
Обворожительный чернокнижный лоскут земли.
Подлунная жемчужина.
Потрясающая душу картина возникала перед глазами. Своей необычностью и прелестью она просто завораживала и околдовывала.
Ощущалась необыкновенная земная красота, которую временами перестаешь замечать на войне.
Однако, всепоглощающая тишина, как бескрайняя прозрачная бязь, покрывала, окутывала всё пространство вокруг.
Ни стрекотания кузнечиков, ни всхлипа совы, ни журчания ручейка.
Ни-че-гошеньки не было слышно.
Всё живое окутала лишённая светлой реальности, абсолютно покойная, усопшая и омертвелая действительность.