- Может быть, раз больше никто
никого не убивает, пойдем попьем чая? У меня печеньки есть, сама
делала! Напряженность момента слегка разрядилась, однако, как
настойчивый туман вновь мрачно начало наползать на небольшой
столик, который Кассиди (надо привыкать звать только по нику)
накрыла в своей комнатке. У нее настоящая, хотя и хлипкая дверь.
Внутри уютно, настолько насколько вообще может быть уютно в
подземной каморке без окон. Орк занял почти половину стола и на
щеках играют желваки. Надеюсь он не взъяриться снова. Ему
определенно неуютно в подземной тесноте, но слава богам глаза
оставались серыми, хотя челюсть выпятилась еще сильнее.
Гнома подливает чай в простые
глиняные кружки, прощебетала извинения, когда Ургала смог взять
свою лишь двумя пальцами, осторожно продев длинные когти в
маленькую для него дугу. Девушка мелькала как солнечный лучик,
режущий туман. Глядя на нее, Громодар перестал хмуриться и морщины
на лбу разгладились. Да и орк сумел отхлебнуть чая, и ухватил сразу
несколько печенек, заплетенных хитрой восьмеркой. Угощение
провалилось меж его клыков и захрустело в глубине пасти. Пару минут
мы молча хрупали сладкими кулинарными штучками. Одинаковый хруст от
трех разных мужчин, создавал общность, а девушка, смотрящая с
ожиданием «оценят или поругают приготовленное», отвлекал от
противостояния. Орк кивнул одобрительно:
- Без мяса, но вкусно.
Громодар возражать орку не стал, а
тоже хлебнул чаю:
- Я тебя, Кассиди, со своей женой
познакомлю. Подарит тебе несколько рецептов. У тебя определенно
есть талант.
Мда, надо же, неписи похвалили и
гнома покраснела. И вовсе не от гнева. Чую мне тоже надо сказать
веское слово, начать более информационную беседу. Но не успел. У
девушки в руке появилась белая тряпица и она походя, словно
смахивая пыль со стола, стерла запекшиеся потеки крови со лба орка,
тот вздрогнул и грозно двинул мускулами лба. А она сказала
извиняющимся тоном:
- Ургала, ты… слегка испачкался в
драке, а так красивее.
Орк поставил чашку и ответил своим
низким урчащим голосом:
- Для нашего народа, ходить в
засохшей крови, своей и врага, самая красивая красота. Но я не
первый день, как вышел из племени, поэтому понимаю тебя…
Орк расстегнул верхний крючок своей
сбруи, и толстая жилистая шея раздвинула доспехи, вылезла часть
трапециевидных мышц, как только они туда втискивались не понятно.
Все смотрели на страшного воина с ожиданием, поэтому он
продолжил: