Гриша с Таей поставили палатку поглубже в лес.
Подростки – Эд, Марк и Кирилл – оказались в трёхместной палатке, выданной Гришей, и с трудом – в основном трудности возникли из-за препираний с Марком – установили её поближе к кромке воды, на песке.
Сонечка с Гришиной помощью поставила одноместную палатку под старой сосной. Далее мужская половина принялась за оборудование стола и кострища.
Сверху натянули тент. Теперь сидящие у костра или за столом были защищены от дождя. А стеной, защищавшей от ветра, стало старое полотно из брезента.
Лагерь установлен, а значит, пришло время отдыха.
Тётя Настя и дядя Гена сидели у костра и мирно беседовали. Они напоминали сердобольных домовых или духов – хранителей очага.
Тая решила посидеть на берегу. Нечто магическое скрывалось в плывущих над головой облаках, в холодном блеске волн и манящем мерцании глубины. Оказавшись вдали от людей – не только от шумного города, но и от тесного круга их маленькой команды, – Тая услышала звон внутренней пустоты.
Этот звук боялся людей и в их присутствии прятался, и Тая становилась радостной, болтливой, общительной, в общем – любой.
Но стоило скрыться от взглядов людей, шагнуть за черту общения, – и навязчивый звон настигал её.
– Пивка хочешь? – рядом с ней прямо на песке растянулся Кирюха. В одной руке он держал банку пива, в другой – пакетик сухариков.
Звон спрятался в глубине.
– У нас «сухой» закон, если ты не в курсе, – сказала Тая, вспоминая долгие рассказы Гриши о бедах, которые случаются из-за алкоголя в путешествиях.
– Если бы я тебе не сказал – никто бы и не узнал. Если ты никому не скажешь, то никто и не узнает.
Тая зачерпнула сухариков и, закинув несколько штук в рот, захрустела ими.
– А вообще, как жизнь? – спросил Кирюха.
Пустота умолкла и затаилась на дне Таиной души.
Гриша объявил дежурными дядю Гену и тётю Настю.
Они взялись за приготовление ужина: гречки с тушёнкой.
После ужина команда собралась вокруг костра. Светлое небо улыбалось путникам сквозь хвою ветвей.
– Бесконечный день, – сказала тётя Настя. – Сколько же времени?
– Час ночи, – ответил Гриша.
– Как? Уже? – всполошилась она.
– Наслаждайся – белые ночи. Завтра – стемнеет. А к середине нашего путешествия ночь будет подбираться к нам до ужина, – дядя Гена приобнял супругу.
Тая поцеловала Гришу в щетинистую щёку и склонила голову ему на плечо.