— Что-то в твоих словах есть, — тихо
произнес лэрг, подводя итог разговора, потому что к нам подъехал
Кром.
Его жеребца попытался кусануть
туриновский злодей, но не преуспел. Всадник знал нрав скотины,
поэтому вовремя отреагировал, пресекая безобразие. На что получил
яростное всхрапывание. Подозревал, от души прошелся конь по матушке
высокородного.
— Лэрг, ты его опросил? — сразу, не
глядя на меня, рявкнул требовательно староста.
Даже так? Что должен сделать Кром,
если Турин позволил такой тон в отношении себя? И на что еще он
готов разменять лояльность выборного главы Черноягодья? Интересный
поворот, мною совершенно неучтенный. Плохо.
— Нет, ты ведь отчего-то настаивал,
вот при тебе опросим, — ухмыльнулся сотник.
— Да, я знаю, что это он! Это он
сделал… Я чувствую! Понимаешь, чувствую! Больше некому!
Я посмотрел на Крома, представив на
его месте кучу дерьма. Чувствует он. А я ощущаю вонь из поганого
рта. Просчитал давно, как действовать в случае обострения
обстановки. Амулеты заряжены в потолок, как и ятаганы. А
трансформер, прыгающий в руку, мог удивить любого. И еще имелся
райс, способный влиять на реальность. Отсутствие родового оружия и
правой кисти у оппонента меня не расслабляли, имелись вещи и
убойнее. Но шансы на победу повышались значительно.
Улыбнулся по-доброму, пытаясь поймать
взгляд старосты, который вперился им в сотника.
— Помолчи, — оборвал истерику Турин,
— Глэрд, сейчас лучше говори только правду и ничего кроме правды.
Будешь лгать, я почувствую и тогда разговор может выйти совсем в
другом месте и в совсем другой обстановке.
Надо же. Точно ситуация поменялась.
Кардинально.
— Я всегда говорю правду! — медленно
и с пафосом заявил, и как показал кивок, ни капли не соврал, — Что
случилось-то? А ты не тявкай, когда аристо разговаривают, — сходу
начал накалять обстановку, уверенно обрывая покрасневшего Крома,
который хотел что-то произнести. После такой отповеди его лицо
пошло пятнами. Задышал, как рыба, выброшенная на берег. Левая рука
легла на довольно непрезентабельную рукоять изогнутого кинжала. Я
не забывал про опасность этой змеи, ее умения. Вот их никто не
отнял. Но надеялся на амулет. И остатки разума у врага. За убийство
у всех на глазах — в Демморунге сразу мучительная смерть для него,
возможно, с отсутствием посмертия. Неизвестно еще, как на роде
такие финты отразились бы.