— Знаю, в праве, — тот кивнул, смотря
мне в глаза.
— Предлагаю нам с тобой отойти в
сторону, чтобы никто не помешал беседе. Очень не хотелось бы
омрачать сотника вестями о смерти его людей. Да, чтобы дурные мысли
в голову не лезли…
— Не полезут, я слышал о тебе. Просто
не думали мы, что ты выглядишь столь юно. Отойдем, он останется
здесь. Роб, ты понял? — перебил тот, отвечая последовательно, а
затем с неохотой, будто выдавил слова из себя, — И прошу простить
за несдержанность моего товарища, слишком суетной выдалась ночь и
утро.
— Ты не будешь делать глупостей? —
это обратился к шумно сопевшему расписному.
По глазам понял, что больше всего он
хотел бы этих самых глупостей наделать, но не в силах. Поэтому явно
затаил обиду. Посмотрим. Пакостить не станет — пусть живет. А так,
несчастные случаи в Черноягодье в последнее время становились
тенденцией. Еще один статистику не испортит.
Отошли шагов на пятнадцать.
— Что ты хочешь знать? — тот
посмотрел с изрядной долей подозрительности, впрочем, без
злобы.
— Поясню сразу. Причина, по какой я
подошел к вам, заключается в следующем, ко мне сегодня не пришли
работники, пастух, мэтр де Кроваль и строители. Вот и хотелось
знать, почему, надолго ли… А еще, лэрг просил сегодня вывезти
имущество из комнат де Лонгвиля, какое является моим законным
трофеем. Для чего разрешил привлечь десяток бойцов со Стены. Так
как новый боевой маг должен прибыть вскорости. Ночью я слышал
грохот и видел яркие вспышки. Вон там, — показал направление на
усадьбу Кречетов, — И лэрг Турин сказал мне обращаться с любыми
вопросами и в любых непонятных ситуациях к вам, — сделал акцент на
«любых» и «вам», — А также за помощью, если вновь полезут
разбойники и воры. Что я и сделал. Итоги… Итоги мне очень не
понравились. При этом я всегда разговариваю с людьми со всем
почтением, — в руке появился заготовленный заранее серебряный
кругляш, какой положил поверх остальных вещей в поясной сумке при
выходе из двора, — Так что произошло, уважаемый?
Монета ненадолго приковала внимание
стражника. Тот краем глаза отметил, что его напарник смотрел
нарочито безразлично в другую сторону, обозначил кивок, протянул
руку. И я без зазрений совести вложил империал в широкую ладонь
Добряка, а еще через секунду она исчезла, будто и не было.