Украинские националисты использовали недовольство украинцев своим социальным положением для разжигания ненависти к полякам. Еще в начале 1930-х гг. украинские националисты в Галичине распространяли листовку, в которой рассказывалось о задачах будущего украинского государства. Среди прочего, отмечалось, что одна из задач заключается в том, чтобы «удалить за свои границы враждебный московский и польский элемент, который отбирает труд и землю у украинцев и помогает их порабощению»[462].
Угроза изгнания поляков в случае продолжения польской политики порабощения Украины звучала и в некоторых антипольских стихотворениях, опубликованных в официальном органе УВО «Сурме»:
«Невинних жертв невинна кров на вiки вiчнiї
Присохне
На Тобi i на Твоїх дiтях.
А Твiй сплюгавлений покров iсторiя ще розiпне
Як не тепер, – то по столiттях.
Народе бiдний, памятай, що Ти навучишся
Судьбi
І будеш гiдний спожалiння,
Тодi катований мiй край сторицею вiддасть Тобi
Руїну, кров i всi терпiння!»
[463].
Публиковались стихотворения, которые можно принять за угрозы физического изгнания поляков с украинских земель:
«За рани i муки
Пiмстять Борцiв руки,
За Сян втече Лях голiруч…
Скiнчиться неволя
І ляцька сваволя –
Гриницю їм вкаже наш меч»
[464].
Или подобного содержания:
«Тепер не спинимось в Замостю!
Не утече вiд помсти лях!
Вiд Брам Кракова до Варшави
Ляхiвським падлом встелим шлях»
[465].
В других стихотворениях Польша изображалась дьявольским созданием:
«Польщо! Одвiчний демоне Вкраїни.
Вампире лютий, ненаситний,
Що вже столiттями цiлими
Спиває кров своїх офiр!
І може жити тiльки там
Де труп, де цвинтар i руїни (…)
Ти струп плюгавий, що обсiв
Народ-дiтину, – струп гидкий,
Якого навiть нам огнем
Не вдалось випалить, згоїти.
Ти новородок окаянний
І звiр мiж звiрами незнаний
Що iз зубами народився,
Із кигтями, як сатона»
[466].
Послевоенные воспоминания поляков и другие источники демонстрирует, что желание изгнать поляков с украинских земель, было присуще части украинского сельского населения Волыни еще в 1930-е гг. и в 1941 г. во время нападения Германии на СССР[467].
Таким образом, идея изгнания из Украины «враждебного элемента» получила распространение среди части населения Западной Украины еще до начала Второй мировой войны, однако она исходила снизу и не была обусловлена каким-либо программным постановлением ОУН.