, и наблюдал, как мальчик защищает Мурайку.
– Юр, почему ты молчишь? Скажи же ему наконец, что
нельзя с живностью-то разговаривать, не бывает такого, и в доме
такую плаксунью держать опасно. Признаю, погорячилась я, что на
мясо зарубить предложила, привыкли к ней за три года, конечно, но и
оставлять... а вдруг чего, а? Юр? Давай её в лесу оставим? Жила же
она раньше дикой, пусть и дальше живёт сама по себе, как
прежде.
Но супруг словно и не слышал слов жены, он мял свой
подбородок, задумчиво глядя на сына.
– Пойдём-ка со мной, – сказал он Взрывнику
и, поднявшись с лавки, направился к выходу из
дома. Вся семья гуськом двинулась следом.
Дверь в сарае оказалась нараспашку, а Мурайки и след
простыл.
– Сбежала, скотина! – Всплеснула руками женщина. –
Вот же я растяпа, прикрыть надо было.
Юр посмотрел на жену и усмехнулся:
– Будет она ждать, как же. –
И, повернувшись к овину, крикнул: – Ну, выходи, выходи,
не бойся.
Из-за угла выглянула зубастая морда, рога и один
глаз.
– Тут стойте, – приказал он женской половине
семейства, да таким тоном, что ослушаться те и не
подумали, и, ухватив сына за рукав рубахи,
повёл его к овину.
Жена сзади только тихо пискнула:
– Калина-то зачем?
Зашли за угол строения, скрывшись от любопытных глаз.
Мурайка стояла, понурив голову, и косилась одним глазом на
людей
– Ну-ну, успокойся, Мурачка. – Юр вытянул вперёд
раскрытую ладонь, и Мурайка ткнулась в неё мокрым пупырчатым,
коричневым носом. Тут же завибрировала ушами.
Юр стоял сначала расслабленный, как в трансе, даже
заулыбался, но вскоре лицо стало удивлённым, а потом и гримаса
страха исказила его, демонстрируя, что видит этот человек что-то
очень нехорошее. Вскоре черты лица смягчились, разгладились, Юр
явно успокоился. Открыл глаза и посмотрел на Калина. Серьёзно так
посмотрел.
– Ты... – прохрипел он севшим голосом.
Горло пересохло, слиплось. Юр попытался сглотнуть, но
не вышло. Лунный свет на миг пробился
сквозь облака, и Взрывник заметил, как у отца дрожат руки и на лбу
выступили крупные капли пота. Внутри всё похолодело.
– Ты – не Калин, – всё же выдавил из себя Юр и взял
мальчика дрожащей рукой за подбородок, пристально
всматриваясь в его глаза.
Ни свет ни заря мальчика разбудила
сестра:
– Калин, батя сказал поднять тебя. Одевайся, к Люту
поедите.