Дверь за спиной закрылась, стало сумрачно, источником
освещения служило единственное оконце в конце коридора. Две
двери по левую сторону, одна по правую. С какой начинать?
Начал с левой, выбрав ближнюю. За ней оказалась небольших
размеров каюта со скромной обстановкой: койка у стены,
небольшой стол, плетеный стул, шкафчик в одном углу, сундук в
другом. На полу раскиданы разные предметы гардероба, там же
валяется шерстяное одеяло. Похоже, здесь кто-то собирался в
большой спешке или даже его выволакивали насильно, а он
отчаянно цеплялся за все, что можно.
За второй дверью обнаружилась такая же каюта, разве что
бардака в ней не наблюдалось, если не считать расправленные на
койке брюки с ядовито-синими полосами на расширявшихся снизу
штанинах. Им там явно не место, должны в шкафу висеть.
За правой дверью обстановка оказалась куда интереснее. Он
даже слегка опешил, уж слишком разительное отличие от только
что увиденного. Стены художественно обиты недешевой тканью; с
резного потолка свисает позолоченный светильник с обычными
свечами, безо всякой магии; на стенах там и сям развешаны
безвкусные гобелены; мебель разнообразнее и несравнимо
роскошнее той грубой функциональности, которая царила за
дверьми по левой стороне коридора.
Должно быть, та самая кают-компания. И она же каюта
капитана — на это намекает широкая кровать, укрытая за
наполовину задранной ширмой.
Здесь тоже была кровь. Большое пятно на лакированном
паркете и несколько омерзительно выглядевших следов. Кто-то
наступил в лужицу и оставлял их потом на всем протяжении
своего маршрута. Присев, Трой поднял узкий обоюдоострый меч.
Двойное перекрестье позолочено, рукоять набрана из кожаных
кругляков, шершавая, удобная, так и просит ухватиться, клинок
тонкий, отполирован до зеркального состояния, ни пятнышка
ржавчины или грязи.
Без сожаления отбросил молоток — новое оружие куда
эффективнее, с ним даже чувствуешь себя гораздо увереннее. А
вот и ножны, валяются возле стены под клеткой, которая
свисает с потолка. Не пустая — на жердочке сидит
нахохлившаяся разноцветная птица с массивным кривым клювом.
Пока нагибался, она уставилась неприязненным взглядом и
хрипло проверещала:
— Подонки!
— Сама такая, — без обиды ответил Трой, ошеломленный
тем, что птица умеет разговаривать.