В родовом гнезде Козелл-Поклевских сегодня было людно. На
Рождество в большой усадьбе собралось всё многочисленное семейство
и окрестные помещики. Хозяин старого дома и половины деревень
Вилейского уезда был в самом благодушном настроении. Ведь сегодня
рядом все его дети и скоро должна осуществиться давняя мечта. В
последние годы все мысли Яна-Наполеона Козелл-Поклевского занимала
одна идея. Сугубо патриотическая. Он жаждал независимости Речи
Посполитой от моря до моря, в прежних границах, пусть никогда и не
существующих. Своих детей пан Ян с двойным именем воспитывал в том
же ключе.
Граф Козелл-Поклевский был лютым русофобом, но грамотно скрывал
свои чувства. Собственно это касалось всего семейства, которое с
завидным постоянством участвовало во всех восстаниях после раздела
Речи Посполитой. После очередного мятежа старый род обычно
недосчитывался отдельных представителей. Они приговаривались к
каторге, гибли по дороге, отбывали срок. Те, кто получали амнистию,
возвращались домой, и принимались за старое. И это несмотря на
русские корни известной в Северо-Западном Крае фамилии.
Вообще, это ещё та хохма. Этнические русские, потомки дворянина
Игната Козлова, предавшие веру и полонизированные до самого
непотребства, ненавидели Россию. При этом большинство считало себя
плоть и кровью местной земли. Хотя не знали языка, на котором
разговаривали их холопы, молились богу по католическому обряду, как
и остальные русские дворяне-ренегаты. Но не забывали активно
пользоваться всеми привилегиями, гарантированными царским
правительством. За глаза знать смеялась над глупыми чиновниками и
офицерами, люто их ненавидя. А ещё они ждали. Долгие тридцать два
года шляхта жила в предвкушении этого события. И вот скоро он
должен наступить! Никого не заботило, что будущий мятеж не
поддерживает простой народ. Это не важно. Главное – все благородные
люди готовы стать на защиту свободы и справедливости!
Мои братья Ян, Винсент, Зенон, Михаил и сестрица Мария, во всём
поддерживали нездоровое увлечение папаши великопольскими взглядами.
Что не мешало им учиться в Санкт-Петербурге, иметь кучу друзей
среди русского высшего света и считаться там своими. До недавних
пор этой ересью болел и я. Вернее, тело, в котором оказался один
мутный попаданец из будущего.