Всё – с пьянкой завязываем. Глаза –
ладно, я испугался провала в памяти. Так ведь и не доучишься,
спишут по дурке. Родители – ладно, для деда это удар будет, такого
он может и не пережить. С отцом не получилось, так он из меня врача
решил сделать. Я ещё полежал, мысли в голове поперекатывал.
Повспоминать попытался. Глухо. Дыра полнейшая между нахождением в
институте и открытием глаз здесь.
Я пошевелил пальцами на руках. Надо
самодиагностику провести – нет ли ещё каких новостей, кроме проблем
со зрением и памятью. Нормально – шевелятся все десять, от большого
до мизинца, боли не ощущается. Так – теперь пальчики на ногах
проверим. Там тоже всё хорошо. Я сжал кулаки. Затем разжал. Нигде
не ёкнуло. Покрутил стопами в голеностопах. Объем движения полный.
Ощупал левую руку правой. Повторил ту же процедуру левой с правой,
согнул руки в локтевых суставах. Затруднений это не вызвало.
Плечевые суставы тоже работали. Ноги в коленях и тазобедренных
суставах проблем не имели. Я пока руками-ногами двигал, к тельцу
любимому тоже прислушивался. Вроде в порядке всё. Живот руками
помял, подышал глубоко. Теперь и сесть можно.
Посидел, по сторонам поозирался. Куда
это меня занесло? Я тут не разу не был. Поляна какая-то. Вокруг её
деревья высоченные. Вдали горы виднеются. Горы! Какие горы? Это где
же я? Ну пацаны! Вернусь – покажу, мало не покажется! Сюда я своим
ходом точно бы не добрался… Тут я на халат свой внимание обратил.
Был белый, стал – серый. То ли в золе, то ли ещё в какой гадости.
Прожжен опять же местами. По каким это кострищам меня волочили,
средневековую инквизицию устраивали? Хоть убей, я ничего такого не
помню. Тут я встал. Сиднем много не высидишь. Голова кружилась, но
терпимо.
Надо отсюда как-то домой выбираться…
До людей дойти, машину поймать… Поесть купить… Перво-наперво я
решил ревизию своих карманов провести – без тех же денег кто меня
на машине повезёт? Автобусные билеты тоже бесплатно не раздают. В
правом кармане брюк нашлась новенькая красненькая десятка с
портретом Владимира Ильича, пятерка и пара мятых рублей, полтинник,
три гривенника и копеечка. И всё? Вчера же стипендия была, её и
отмечали. От сорока рублей всего семнадцать осталось! Хорошо
погуляли, широко… Как теперь целый месяц жить? Опять на
ликероводочном ящики с водярой грузить? Что делать – видно
придётся. Я засунул деньги обратно в карман. Что в левом?
Перочинный ножик. О! Нормально! Теперь мне никакой местный медведь
не страшен – я его этим ножиком раз… Комсомольцу ножик положен.
Какой комсомолец без ножа? Правильно – липовый. Кстати,
комсомольские взносы у меня уже за пару месяцев не плачены,
профсоюзные – тоже. Комсорг и профорг группы рычать уже начинают,
староста – тоже. Надо, как дома буду, долги эти закрыть. Я повертел
ножик в руках и убрал его обратно. Теперь – рубашка. Моя любимая,
байковая, румынская. Самая настоящая импортная. В левом накладном
кармане, ближе к сердцу, презервативы обнаружились. Пересчитал. На
место вернул. Тает запасец, пополнить надо… Карман лучше на
пуговичку застегнуть – так они целее будут, не потеряются. В этом
же кармане ещё и носовой платок нашелся. Я им лицо вытер, сложил
аккуратно и обратно поместил. Постирать, кстати, платок теперь надо
– где-то я сильно отчумазился. В правом кармане рубашки трёшка
обнаружилась. Когда я её туда и засунул? Растёт моя казна! Там же
был и студенческий проездной. За прошлый месяц. Его я три дня перед
стипендией в общественном транспорте и показывал. Несколько раз
даже прокатывало.