"Ну и крыса же ты, Дарт", — кривая улыбка легла на лицо
Михалыча, узревшего наконец-то того, кто привел сюда силы
противника, — "Всего неделю назад бухал со мной за одним столом, и
клялся в дружбе. А я ведь еще хотел…"
— Пулемет сдох, все в атаку! Вперед! — внезапно заорал тот,
выбросив руку в направлении залегших волкодавов, — Живым мне нужен
только их командир!
"Сейчас ты меня и получишь, ушлепок."
Турок бесшумной расплывчатой тенью заскользил к противнику,
который остался в одиночестве. Словно что-то почуяв, Дарт резко
развернулся на месте, но полноценно уклониться от удара ножом уже
не успел. Клинок вошел в правое плечо, вспарывая зазубринами пилы
бицепс. Резко довернув нож, Михалыч рывком дернул его в сторону и
ушел в перекат. Рука росомахи повисла безжизненной плетью, а из
манжеты рукава хлынул поток ярко-красной крови. Волкодав широко
улыбнулся — он хоть и не убил противника сразу, но сумел вскрыть
тому плечевую артерию. А это равнозначно победе.
Побелевший Дарт сдаваться не собирался. Моментально сообразив,
что победы в единоборстве ему не видать, он полез здоровой рукой за
своим последним шансом — пистолетом. Но достать оружие из
левосторонней наплечной кобуры левой рукой задача небыстрая, чем и
воспользовался Михалыч: прямой удар правой в лицо, левой по печени,
коленом в прыжке в челюсть, головой снова в лицо, и добивающий удар
— правым кулаком в висок.
— Как жаль, что я не садист, — проговорил волкодав, присаживаясь
на корточки рядом с поверженным росомахой, — Ты бы у меня долго
мучился, ублюдок.
Первым делом он туго перетянул руку Дарта выше раны, вытащенным
из собственной аптечки жгутом. Перевернув тело противника на живот,
Турок быстро привязал тому левую руку к согнутым в коленях ногам,
не забыв пропустить шнур под плечом правой руки, попутно захлестнув
петлю на шее. Внимательно осмотрев свою работу, он мягким
пружинящим шагом рванул в сторону непрекращающейся пальбы и криков,
буркнув себе под нос:
— Еще увидимся, крыса. Надеюсь, еще поживешь немного.
***
Запустить цепную молнию в такой плотной мясорубке Швед не
рискнул — можно было задеть волкодавов, на которых не было нужных
меток. Пробиваясь к ним, ему пришлось посылать одиночные джеты в
каждую черную фигуру, которую успевал зацепить его взгляд.
Куба отстреливался уже из пистолета, автомат без кассеты валялся
в стороне. После пары сухих щелчков он отбросил опустевшее оружие,
и схватив последнюю лежащую перед ним гранату, выдернул чеку.