— Кстати, Дмитрий Михалыч, тут еще одно дело наметилось. После
моей беседы с покойным Дартом.
— Черт! Ведь как чувствовал, что это ты его грохнул. Зачем?
— А все, что он знал, теперь знаю и я. Зачем его надо было
тащить с собой? Бесполезный груз, который надо было оставить там.
Не на вашей территории, а именно на их земле.
Турок поскреб затылок, и рывком встал, чтобы пройтись по
кабинету.
— Да, наверно для тебя это был наилучший вариант. Но зачем надо
было врать нам? Мы бы тебя поняли.
— А затем, что я вас тогда знать не знал, как, впрочем, и вы
меня. А то, что я от него услышал, вполне себе секретные сведения.
Например, от кого незнакомые никому росомахи получали информацию и
задания.
— И от кого же?
— От некоего Гондаря. Знакомая фамилия?
— Опаньки… Начальник городского ополчения, поставленный туда
самим князем. Значит росомахи работают на Лутона, а не на клан
Тыналина, как я думал.
— Боюсь, что ты недопонял всей картины, Дмитрий Михалыч, — подал
голос Мягков. — Это значит, что именно Тыналины работают на
князя.
— О-ей, вот это жопа нарисовалась… Простите мой лексикон, Михаил
Юрьевич, но подобрать другие слова я сейчас не в состоянии. —
Головин сел обратно в кресло, закусив нижнюю губу, — Все-таки они
прогнулись под него. А ведь долго держались в стороне.
Швед негромко фыркнул и обратился к Турку:
— Я бы очень хотел навестить данного господина. Имеется в виду
Гондарь. Подсобишь людьми, Дмитрий Михалыч?
— Не вопрос. Я и сам пойду…
— Нет, ни в коем случае, — перебил волкодава Мягков, — Тебя в
Куреже любая собака узнает. Сдадут моментально, как только
заметят.
— Если Куба и Алекс хорошо знают город — я бы их у тебя одолжил.
В деле я их видел, да и вроде немного притерлись друг к другу. По
рукам?
***
Деревянная дверь с грохотом влетела внутрь спальни от мощного
удара. Сама дверь была сделана из массива, но вот петли и запор
оказались хлипкими. По паркету затопали тяжелые армейские берцы и
перед привставшем с кровати Гондарем возник здоровенный детина в
камуфляже и с черной балаклавой на голове. Из прорезей шапки на
него весело смотрели темные глаза. Именно эти смеющиеся глаза и
повергли начальника ополчения в ступор. Никакой враждебности или
злости, только чистая, ничем не прикрытая радость. В голове Гондаря
тут же мелькнула мысль, что все это чья-то ошибка или дурацкая
шутка. Он даже не мог предположить, что этот радостный взгляд
принадлежит бойцу из группы волкодавов, о которых среди местных
жителей ходили жуткие слухи.