И пусть все тут хоть сгорит к чертям. И сами Зеленухи, и их
председатель, и куры, наконец, тоже. Жаль, конечно, с производством
не довел дело до конца. Но с меня реально хватит. Издевательство
какое-то.
Открыл шкаф, нашел чемодан, сгреб все вещи в кучу и запихнул их
внутрь. Подхватил его под мышку, а затем направился к выходу. В
дверях стояла Наташка, загораживая дорогу.
– Ты куда? – Девчонка как-то испуганно посмотрела мне в
глаза.
– Домой. Хватит. Нагостился.
Попытался обойти ее, но она сделала шаг в ту же сторону, снова
перекрывая путь.
– Жорик, не надо. Не уезжай. Ты тут нужен. Как мы без тебя
подготовился к матчу? – Лицо у Наташки стало совсем
растерянное.
– Так же, как и со мной. Только без меня. Я ваших Зеленух
нажрался выше крыши. Вот тут они у меня. – Стукнул ребром ладони по
горлу. Себе, естественно. Хотя в таком состоянии мог и Наташке,
если честно. Бывало у меня такое, когда накрывал капитальный псих.
По хрену становилось, кто, что и где. Пелена прямо перед
глазами.
– Жорик…не уезжай.
– Идите к чертовой матери. Все.
Оттолкнул девчонку с дороги и вышел из дома.
Уже оказавшись за воротами, с опозданием вспомнил, что пилить до
станции вообще не ближний свет. Да и по фигу. Все равно смоюсь
отсюда. Ничего страшного, дойду. Вон некоторые, когда приперло, до
Москвы из Архангельска доструячили. Что ж я, хуже что ли? Лишь бы
подальше отсюда.
Перехватил чемодан поудобнее и двинулся по дороге в ту сторону,
где была станция.
От злости так меня
взбодрило, что все поля, которые отделяли Зеленухи от Квашино,
протопал, даже не обратив внимание на расстояние. Пока шел,
мысленно материл все. Ну, как мысленно. Изредка высказывался и
вслух. Досталось каждому. Начиная от деда Моти с его козлом и бабой
Зиной, заканчивая Наташкой, которая в тот момент казалась мне чуть
ли не самой виноватой во всем. Хрен его знает, почему, но вот
так.
Выскочив из лесополосы прямо перед железной дорогой, даже
удивился. Когда приехал и двигался к Зеленухам, еще даже
приблизительно не представляя, что меня там ждет, отчего-то дорога
выглядела гораздо длиннее. Наверное, сейчас скорости мне прибавили
злость и огромное желание оказаться как можно дальше от этого
проклятого места.
На станции было тихо и пусто. Я вошел в здание вокзала. Мои шаги
эхом улетали под высокий потолок. Народу тоже никого. Вообще.
Приблизился к окошку, над которым значилось гордое слова “касса”.
Долбиться в закрытую створку пришлось долго. Желающих продать билет
не наблюдалось. Ничего, я упорный. Через пять минут моего
настойчивого и методичного стука, в окне появилось красное, потное
женское лицо. Страшно представить, от чего я это лицо отвлек.
Завитые волосы стояли дыбом, а дышало оно, это лицо, так, будто
бежало от самой Москвы.