– Чего ста? Вольт? Ампер? Ом?
– Не знаю… – опешил ефрейтор, испуганно вращая глазами. – Капитан Крючков, когда учил, говорил: должно быть не меньше ста…
– Ну, хорошо, – пожалел парня офицер. – Давайте завершать.
– Уже все. Теперь надо состыковать вот эти разъемы.
– Выполнить операцию стыковки! – входя в роль начальника, приказал Тополевский.
Вернувшись в пультовую, Андрей нашел глазами Крючкова и, как учили, приложив руку к головному убору, начал доклад: «Товарищ капитан, ваше прик…». Николай, не дослушав, опустил руку лейтенанта и по-дружески поинтересовался:
– Все закончили? Вопросов нет?
– Только один. Вы так доверяете ефрейтору, а он даже индексов кабелей не знает.
– Но схему же собрали. Или ты ему подсказывал? – хитро щурясь, уточнил капитан.
– Ну, как это можно? Красная черта, зеленая черта…
– Это все «опыт, сын ошибок трудных», – процитировал Крючков. – Ну, не запоминают они эти многоцифирные индексы, путают кабели, а при поиске неправильно собранных схем это оборачивается серьезной головной болью. А «красный-зеленый» они запоминают четко, даже те, кто приходит с восемью классами образования. Ты еще не раз в этом убедишься.
В заправочной команде офицеры приняли Андрея, как своего, благодаря чему у него сложилось представление, что все они знакомы давным-давно. Несмотря на то, что каждый из друзей был яркой индивидуальностью и незаменимым в своей области специалистом, коллеги удивительным образом дополняли друг друга, образуя единую сплоченную команду. Часто из-за нехватки людей в других подразделениях и частях их небольшой коллектив разделялся. И тогда основную задачу по запуску спутника решали сокращенным составом.
Было так и на сей раз. «Готовность к пуску один час», – прогремело по громкой связи. И практически следом с соседнего старта, расположенного метрах в ста, донеслось: «Готовность к генеральным испытаниям десять минут». «Беги-ка, Андрей, к соседям, – распорядился Крючков, – там в одиночку на двух пультах не управиться. А мы тебя здесь подстрахуем».
В свою пультовую Тополевский вернулся практически к самому набору схемы готовности к пуску. «Все в норме?» – уточнил он у Николая. Тот молча кивнул, приложил указательный палец к губам и доложил в микрофон: «Готов принять минутную готовность». Несколько проведенных в тишине минут превратились в вечность. И, наконец, из громкоговорителя прозвучали заветные команды: «Ключ на старт!.. Ключ на дренаж!.. Протяжка!.. Продувка! Пуск!» Офицеры привычно выключили пульты и, откинувшись на спинки стульев, в абсолютном безмолвии слушали репортаж о полете ракеты. Каждый думал о своем.