– Сохатый? – встревожился Тополевский.
– Не время, скорее кабан, – предположил Крючков.
– Хозяин, – уважительно вставил Солопов и заверил: – Медведь нынче шуткует. Он сытый, мимо пройдет.
– А этот на нас прет, – в волнении вскочил Андрей.
– Точно, идет напролом, – Крючков прислушался и потянулся за предусмотрительно захваченным ружьем.
– Свои это, свои! – подал из кустов голос Головин.
Все как по команде отложили ложки и опустошили кружки.
– Заждались? – толстяк бесцеремонно плюхнулся возле костра и протянул граненый стакан. – Надо выпить, – и чтобы никто не возразил, крикнул Солопову: – Наливай – знаю, у тебя всегда есть для сугрева.
Рыбак обреченно плеснул.
– И всего-то? – возмутился нежданный гость.
Николай добавил еще немного. Головин не опускал руку. Пришлось налить ему по самые края.
– Разбавлять не будешь? – удивился Крючков.
– Зачем добро переводить? – искренне удивился Федор.
Повисла тишина. Головин споро достал свою ложку.
– Опоздал на уху что ли? – хмуро уточнил он и потянулся за кашей. – Хороша, но суховата. Так и быть, выручу, – словно бы нехотя пообещал проныра, аппетитно уплетая за обе щеки.
Настроение у всех заметно ухудшилось. Каша таяла, словно прошлогодний снег. Ел незваный гость из общего котелка, жадно и шумно. Сопел и чавкал так, что всем стало неловко. Головин без особого стеснения метал в рот все подряд – тушенку, сало, хлеб, лук. Угнаться за ним было невозможно. Все отвернулись, лишь Тополевский брезгливо наблюдал за поведением Федора. Наевшись, толстяк резко отвалился от стола и, не сказав слов благодарности, куда-то быстро исчез. Несколько минут все чего-то ждали. Потом разлили спирт, молча, словно прощаясь, сдвинули кружки, вздохнули и, опустив глаза, доели остатки пищи.
– Вот чтоб так всем плюнуть в душу! – возмутился Андрей.
– Ладно горевать. Пора спать! – скомандовал Крючков.
Подошли к шалашу и опешили – Головин, бесцеремонно развалившись на самой середине, спал сном праведника. «Сволочь», – сплюнул Солопов и пнул тушу в бок. Федор нехотя скатился в сторону. Им загородили выход и улеглись.
Поутру, шумно выбравшись из шалаша первым, здоровяк прямо на него справил малую нужду. Рыбаки недовольно переглянулись, вынужденно покинули ночное убежище и гуськом потянулись в лес. Решение проучить Головина возникло у всех практически одномоментно. Вернувшись, приятели обнаружили, что толстяк, сидя на земле, спит, прислонившись спиной к сухой стенке шалаша и раскинув руки, как Христос на кресте. Ни слова не говоря, встретившись только взглядами, каждый понял, что ему в данной ситуации требуется делать. Двое аккуратно привязали его руки к стенке шалаша, другие подожгли ветки с противоположной стороны.