– Что же это у вашей ракеты нос поцарапан? – игриво поинтересовался москвич. – Не вы ли хулиганите в свободное время?
– А как еще привлечь внимание высоких гостей?
– И правильно делаете, – лукаво подмигнул весельчак.
Ему захотелось продолжить беседу. Маше бы воздержаться от дальнейших комментариев, но, увы, остановиться вовремя она не сумела.
– Товарищ генерал, может, это вы ракету папахой задели? – бойко предположила она, но, оценив наискромнейший рост собеседника, поняла, что лучше было промолчать: столичный визави был так мал, что до злополучного обтекателя не достал бы и в прыжке с шестом.
От генерала не ускользнул ироничный взгляд миловидной говоруньи. С лица проверяющего мгновенно исчезло подобие улыбки – он решил, что Маша насмехается над его невысоким ростом, и обиженно насупился. Семенов заметил это, его передернуло. Резко развернувшись, гость, не простившись, стремительно засеменил к двери. За ним последовала вся свита. Командир движением глаз подозвал к себе Полунина и что-то строго выговорил ему. Капитана бросило в жар. Он развернулся и на всех парусах помчался к Маше, но, натолкнувшись на ее ложное смирение, растерянно притормозил.
– С вами работать, как на пороховой бочке сидеть, – простонал офицер. – С какой стати вы упомянули рост генерала?
– Так я ведь ни полсловечка об этом, – невинно улыбнулась возмутительница спокойствия и на всякий случай взяла инициативу в свои руки. – И вообще, причем тут рост? Известны десятки великих полководцев: Суворов, Багратион, Кутузов, Наполеон, – богатырским ростом не отличавшиеся, а чудеса творить умевшие. Вспомните Спартака, Македонского, Цезаря…
Капитан жестом остановил запал подчиненной и сухо сообщил:
– В конце рабочего дня зайдите на беседу к командиру.
Маша обреченно вздохнула. Вызов «на ковер» не сулил ничего хорошего – у нового командира на нее тоже мог вырасти зуб.
Освещение в кабинете Семенова оставляло желать лучшего. Стены давно не видели ремонта. Мебель времен расцвета застоя изрядно обветшала. Полковник нервно шагал вдоль стола. Маша, переминаясь с ноги на ногу, устало смотрела под ноги. Разговор шел на повышенных тонах и не нравился ни одной из сторон.
– Марья Андреевна, я с пониманием отношусь к вам и вашему теперешнему положению. Но вольнодумства в части не допущу. Здесь армия, а не Северное тайное общество. Прежде всего – порядок! Это незыблемо. Вынужден перевести вас писарем штаба, – он покосился на Машу и уточнил: – Начальник штаба недоумевает, почему вас не устраивает ритуал воинского приветствия. «Отдание воинской чести» не его прихоть, а требование Устава. В чем суть протеста?