Босой на их месте проявил бы больше осмотрительности. Сам он
часто носил с собой «запрещенные» предметы, но исключительно
скрытно, в рюкзаке или под одеждой. Вот так вот, напоказ… Сколько
хороших парней сгинуло из-за потерянной на миг бдительности? Не
сосчитать. Гррахи нападали без предупреждения, иногда даже не
показываясь из-за облаков. Вспышка – и нет человека, одна только
кровавая пыль. Или даже без вспышки.
Конвойные же шли, не пытаясь скрываться. Явно не без причины.
Хотели напугать? Робкому человеку меч достаточно один раз показать,
а кто с первого раза не испугался и с третьего не забоится. Смысл
опасной показухи был явно в другом.
Уверенные в собственной силе, они знали, что ловчий не станет
сопротивляться, отдаст рабыню и уйдет из поселка навсегда. И едва
выйдет за его пределы – разнесет по округе, какие серповцы грозные
воины. По всем соседним поселкам расскажет, да еще и преувеличит,
теша собственное эго, что арбалетчиков было минимум двадцать, и с
десяток отморозков с палицами.
Положа руку на сердце, охотников на чудищ всегда считали теми
еще фантазерами. Хотя бы потому, что многое, что они видят
собственными глазами, другим людям и в страшном сне не приснится.
Так что расчёт на оскорбленное самолюбие ловчего был с точки зрения
обывателя верным.
Может кого-то это и отвратит иметь честные дела с опасными
соседями. Остальные же проникнутся страхом, а значит и уважением.
Перед такими больше не нужно будет трясти оружием. Чуть поднажать,
одним только голосом или взглядом, и брать свое, пусть это хорошие
цены во время торга или молоденькая девчонка.
Зоя так и не рассказала в точности, из-за чего у ее семьи пошел
разлад с серповскими, только то, что они убили ее отца, чтобы ее
саму обманом обратить в рабство. Поди зацепилась языком на торгу и
нанесла кому-то из серповцев нестерпимое оскорбление, или, еще не
лучше, на людях отказала в сватовстве.
И пошло поехало. Вспыхнувшая вражда сначала прокатилась лавиной
по отцу, потом превратила ее в рабыню, а теперь вот и ловчий
вынужден под конвоем плестись к главе поселка, едва ли не на
поклон. Вот уж прав народ, говоря, что все беды от баб.
Можно было раскидать конвойных и убежать, перекинув рабыню через
плечо, но пока самоуважению Босому не нанесли слишком уж ощутимый
урон. Подумаешь, попросили пройти к главе поселка без должного
пиетета и окружили со всех сторон, словно это могло помешать
ловчему уйти в любой момент и в любом направлении.