- Саар пор, - рокочущий бас грраха успокаивал, - Саар пор.
Двинуться без приказа пришельца Босой не мог. Внутри он дрожал и
рвался убежать, снаружи же был спокоен и не дрогнул, даже когда
стального цвета удивительно острый коготь впился ему в
запястье.
Мама говорила, что эти вены, а еще венку на шее, нужно беречь
пуще других мест на теле. Что если ее порезать – выйдет сразу вся
кровь, и человека уже не спасти. И действительно, стоило когтю
грраха проткнуть кожу, как вся рука и земля под ней тут же
покрылась красным. Босой, ждал, что пришелец будет пить, но
произошло совсем иное.
Гррах порезал и себя, но вместо крови из раны просочилось лишь
несколько капель прозрачной жидкости. И она не стекала вниз, а жила
собственной жизнью, собравшись в одну большую каплю, светившуюся в
сумраке логова как синеватая бусинка. Пришелец собрал ее на палец и
осторожно втер в рану мальчишки, пока вся капля не втянулась то ли
в кожу, то ли прямо в кровоточащую вену.
А потом стало горячо, как будто в запястье ткнули раскаленной
головешкой, и кровь остановилась.
- Саар пор, - гррах достал откуда-то металлический шарик,
величиной с крупную вишню, и над ним прямо в воздухе возникли
светящиеся символы. По виду это было похоже на текст, но из значков
настолько непохожих на человеческие буквы, что Босой не мог бы
точно сказать, есть там слова, или эта вязь что-то вроде сложного
рисунка.
Хорошенько рассмотреть не удавалось. Строки быстро убегали
вверх, и сколько мальчишка в них не всматривался, никак не мог
уловить хоть что-то понятное или узнаваемое. Очень хотелось
запомнить, а потом зарисовать и подумать над странными узорами, но
строки все убегали и убегали вверх бесконечным потоком.
Загипнотизированный их бегом, Босой не заметил, как снова обрел
контроль над телом, и что пришелец давно не держит его за руку.
***
Четыре дня Босой провалялся дома с высокой температурой. Хорошо
хоть стояло лето, а не зима. Зимой пришлось бы прятаться в подвале,
да и там хорошенько протапливать не получалось – слишком уж
поселковые боялись привлечь внимание столбами густого дыма.
Мама почти не отходила от сына. Поила отварами, протирала руки и
ноги смоченной в холодной воде тряпкой, пыталась накормить. Босой
же то бился в бреду, то лежал пластом, не открывая глаз.
На пятый день Пыльник послал в соседний поселок за летовавшим
там святым старцем. Услуги старцев были дороги, и все же
необходимы. Босой, как ни крути, был самым младшим в поселке
мальчишкой, и не приведи господь отпустить его душу на небо без
должных ритуалов и песен.