— Ты перешел черту. Я думал, в прошлый раз до тебя дошло главное
правило жизни в Академии, но нет, ты на редкость туп, — как только
раны на теле темной эльфийки затянулись, я укутал ее в рубашку
Владиасэля. Ох, как его перекосило от отвращения! Прекрасно, значит
я все делаю правильно, — и как только ты в Академию смог поступить?
Взятку дал или папочка протолкнул? Зина, отпусти его, а то мы так
до ночи не поговорим.
Зинтариэль молча швырнула Владиасэля в кресло. От мощного удара
он перелетел через спинку и исчез в груде пыли и обломков.
— Что ты здесь делаешь?! — ненависть победила. Злой как черт
Владиасэль позабыл о страхе, двинувшись прямо на меня. Встретившись
с коленом Зинтариэль, он на какое-то время лишился дара речи.
— Ты пытался меня убить. Опять. Причем не в бою, а скрытно,
через отравление… Глупо, так глупо, — я картинно покачал
головой.
За стеной слышалась какая-то возня. Видимо, остальные обитатели
коттеджа подслушивали, стараясь уловить каждое мое слово, но
бросаться на выручку не спешили, как и остальные телохранители. И
дело было не во мне: их до трясущихся поджилок пугала Зинтариэль.
Репутация королевской семьи играла нам на руку.
— Ты… ничего… не докажешь… урод…
— Разве? — удивление в моем голосе было вполне искренним. —
Достаточно привести в суд подкупленного тобой человека и допросить
под сывороткой правды. К тому же, принцесса Зинтариэль подтвердит,
что ты предлагал ей убить меня.
— Но… — Владиасэль затравленно посмотрел на равнодушную девушку
и, наконец, вспомнил о страхе, — этого не было!
— Интересно, и кому же поверит имперский судья? Особенно с
учетом прошлого нападения и показаний герцогини и принцессы СЭШ, —
я не выдержал и добавил уроду от себя. Отпечаток сапога отлично
отпечатался на его смазливом лице, из сломанного носа ручьями
потекла алая кровь, — какой же ты идиот… даже Всеслав доставил мне
больше проблем.
— Я закончила лечение, — Уна подвела ко мне смотревшую в пол
эльфийку, — давай заберем ее с собой? У нее почти не осталось
энергии. Еще неделю, и ее душа не выдержит… Я чувствую. Ну,
пожалуйста!
Посмотрев в наполненные жалостью глаза моего фамильяра, я тяжело
вздохнул. Это не входило в мои планы: я собирался до усрачки
напугать Владика, чтобы он и думать перестал лезть ко мне. Почему
не хотел доводить до суда? А смысл? Его отец поговорит с нашим
императором, и дело спустят на тормозах, – слишком зыбкие
доказательства. Зинтариэль же всего лишь рабыня, и ее слово ничего
не значит… Хорошо, что эльфеныш этого не знал.