Вскоре настала и моя очередь. Капитан устроился рядом со своей
командирской палаткой. Сегодня здесь должны будут выкопать траншею
и землянки, тогда он переселится туда.
— Ну, рассказывай, откуда ты, Бурный? — спросил Белов, когда я
уселся перед ним на колченогий табурет. — Где родился, кто твои
родители, в каких частях служил? И кстати, откуда фамилия такая
необычная? У вас все в роду что, шебутные были такие, лихие и
непокорные?
Сам капитан сидел напротив за небольшим квадратным столом. В
руке карандаш, которым он заносил пометки в записную книжку.
Я набрал воздуха и кратко рассказал ему свою биографию. Не
сомневаюсь, что капитан уже изучил мое дело, но он хотел просто
выслушать меня. Первое впечатление о человеке создается в беседе с
ним.
А что было рассказывать? Про то, что я родился в Сибири? Про то,
что отец мой, агроном по профессии, прошедший всю гражданскую
войну, с первого дня войны тоже пошел на фронт? Про то, что мать
работает в тылу? Я уже знал, что наш род испокон веков склонен к
военному делу.
Дальние предки служили стрельцами еще в допетровскую эпоху,
потом вместе с Суворовым воевали в Афганистане и сопровождали
гениального старца в его последний поход против Наполеона. Прадед
сражался в русско-турецкой, дед - в русско-японской. Не было
мужчины в роду, кто не участвовал бы в войнах.
Где-то там, среди этих первопроходцев и смельчаков, находился
мой настоящий отец, ответвление рода Бурных. Тот, что отправился в
экспедицию в Японию, да так и сгинул там. Родив меня настоящего,
ставшего впоследствии «невидимым».
— Все это похвально, вот только что ты скажешь о себе? — спросил
под конец моего рассказа Белов, проницательно глядя на меня. —
Почему ты хочешь идти в разведку?
Рассказать о том, что в прежней жизни я был синоби, конечно же,
нельзя. Я уже понял, что нынешняя власть неуважительно относится к
религии и вере в сверхъестественное. Старается все объяснить с
точки зрения науки. В чем-то это правильно, но я-то знал, что
переселение душ действительно бывает.
Но мудро решил об этом помалкивать. Поэтому пришлось придумать
другую причину.
— А мне с детства нравилось прятаться и играть в индейцев, — я
припомнил книги, прочитанные прежним владельцем тела. — Поэтому
всегда хотел стать разведчиком.
Выслушал меня Белов, помолчал, ничего не сказал. По его
непроницаемому лицу ничего нельзя было прочесть. Кивнул, посмотрел
на список и крикнул: