Я знал, что задание с подвохом и старался разобраться, что к
чему. Вглядывался в свой сектор так, что глаза чуть не выпали. Пару
раз между сопок блеснуло стекло, будто кто-то игрался с зеркальцем.
Иногда в траншеях у оврагов и подножий холмов возникали неясные
тени, но людей не видно. Справа потихоньку поднялся легкий дымок,
возможно, кто-то там курил. И больше ничего.
Наши доклады Квасцов выслушал с легкой улыбкой. Оказывается,
только я заметил блик стекла и небольшой дымок. Остальные не
увидели и этого. Все новички были убеждены, что во вражеских
траншеях никого нет.
— Что же, теперь послушайте, что увидел я, — сказал сержант.
Также, как и мы, он оставался на передовом посту и вел
наблюдение. Теперь он достал схему, на которую заносил сведения о
противника и зачитал:
— Одна из сопок в секторе А-6 переоборудована в скрытую
пулеметную точку. Зеркальце между соками - это блик от стекол
стереотрубы, там наблюдательный пункт. Кстати, молодец, Бурный, что
сумел заметить. Между пулеметной точкой и наблюдательным пунктом -
укрытие на отделение. Над ним как раз и курился дымок, который тоже
заметил только Бурный. Трижды по ходу сообщения на передовую прошли
немцы. Один раз трое и два раза по двое.
Вот так вот. С тех пор я уделял наблюдению еще больше внимания.
Как и полагается разведчику, надо слушать и смотреть не только
ушами и глазами, а мозгом. Думать и анализировать.
Впрочем, помимо наблюдения, вскоре у нас начались тренировки по
проникновению на территорию противника и там у меня уже было больше
умений, что я мог показать командирам.
Помимо наблюдений, Квасцов начал учил нас передвигаться на
местности. Мы занимались с утра до ночи, благо, что белые ночи
позволяли. Сначала в тылу дивизии, а потом на передовой. Сержант
учил нас бесшумно ползать и передвигаться короткими
перебежками.
Сколько же километров мы ползли на брюхе, можно было бы,
наверное, от Мурманска до Токио добраться. Помнится, через двое
суток почти непрерывного передвижения ползком, как черепахи, Дима
Рогов, один из новичков, шустрый и ловкий парень, взбунтовался.
— Товарищ сержант, сколько можно ползать, как гусеницы? —
спросил он у Квасцова во время перекура. — Хватит уже в грязи
барахтаться, пора и за дело браться.
Квасцов по своей привычке насмешливо улыбнулся.