Улей 2 - страница 14

Шрифт
Интервал


Потому что она не может отвести свой взгляд от Титова.

Еве приходится отступить и вжаться поясницей в столешницу комода, когда он шагает вперед и стремительно сокращает между ними расстояние. Подходит вплотную. Нависает и заслоняет собой все пространство.

– Он целует тебя, Ева? Трогает твое тело?

Ее щеки начинают гореть. Но не от смущения. Какое-то другое незнакомое чувство наполняет Еву ярым негодованием. Приходится использовать все свои ресурсы, чтобы скрывать от Титова чрезмерную эмоциональность.

– Заткнись и уходи, – сбивчиво выдыхает, в попытке как можно скорее  избавиться от него.

Косится на дверь.

«Что, если кто-нибудь услышит, что Адам в моей спальне?»

«Что, если отец застанет его здесь?»

– Почему ты не переспала с ним? Почему я, Ева? Ты специально это сделала? Правда? Неужели тобой всегда руководит один лишь холодный расчет? Да ты на самом деле больная!

В ее груди появляется странная боль. И, Господи, она усиливается с каждой секундой. Ей не хватает воздуха. Она вдыхает его с таким колоссальным усилием, словно кислород в пространстве вот-вот закончится.

– Пошел вон, Титов. Я же сказала...

Адам прижимает к ее щекам ладони, заставляя выдерживать непрерывный зрительный контакт.

– Ты уже трах*лась с ним? Прикасалась к нему?

По спине Евы ползет холодок. Боль и жжение в груди нарастают, и держать себя на плаву становится слишком сложно.

– Это не твое дело, – шипит она, сверкая глазами. – Я не обязана перед тобой отчитываться. Я не твоя девушка, Адам. Я не твоя.

Она права.

Но, черт возьми…

Слыша за дверью какой-то шум, Исаева отталкивает его.

– Убирайся, – страх того, что Титов попадется на глаза отцу, заставляет ее сердце сходить с ума. – Убирайся, я сказала, – повторяет и еще раз толкает. – Я не звала. Ты не имеешь никакого права приходить ко мне домой.

У Исаевой хорошо поставленный, сильный удар. Но не внешняя боль разрывает грудную клетку Адама.

Это…

«Господи…»

Непримиримая ревность. Испепеляющая тоска. Одержимая потребность.

Титов отступает. Прижимая к губам кулак, тяжело дышит и не сводит с девушки пораженного взгляда.

– Как ты это сделала? Как ты это сделала, Ева?

6. 6

– Как ты это сделала? Как ты это сделала, Ева?

Часть Исаевой понимает, о чем он спрашивает, и с криком рвется наружу, желая ответить. Но другая половина входит в слепое отрицание.