– На морском дне мой Руслан. За десятки километров от родного берега. В цепях и оковах. На морском дне…
3. 3
Выполняя просьбу Дианы, Адам забирает из детского сада Софию и, пользуясь ее компанией, пытается не думать об Исаевой и всей той грязи, что таится между их семьями.
– Что будем смотреть?
– YouTube! – звонко выкрикивает девочка.
– Мама не разрешает смотреть YouTube.
– И когда это мы маму слушали?
Адам хмыкает и наклоняется, чтобы помочь Софии с сапогами.
– Справедливо.
Освободившись от обуви, она на ходу сбрасывает куртку и бежит в комнату. Титов берет с полки ее комнатные тапки и медленно бредет следом.
– Не ходи босиком, Софи.
Девочка кивает и тут же забывает о своем согласии, продолжая скакать по комнате, словно пружина.
У самого Адама указание Дианы вызывает удивление. Полы в их квартире с подогревом и, понятное дело, тапки лишние. Но логику женщины не перепрешь.
Бросая шлепки около стены, решает, что они обуют их Софии позже.
– Адам! У меня такая новость! Я села на поперечный шпагат. Хочешь, покажу тебе?
Реагируя на ее восторг, слегка улыбается.
– Позже, Софи. Сейчас мы будем есть.
– Гренки! Гренки! – не переставая скакать, выкрикивает девочка.
– Ты же не ешь гренки.
– Раньше – да… Но мама сказала, что вредная еда тоже бывает полезной, если этого требует наша душа.
– Во завернула.
– Я или мама?
– Обе.
Спустя вереницу видео-челленджей и мультфильмов, Софи засыпает, свернувшись калачиком у него под боком. А Адам, машинально продолжая наблюдать за противостоянием мультяшных супергероев, мысленно возвращается к Исаевой. Хотя он не уверен, что переставал о ней думать.
В его голове такая муть…
Непростая ситуация… Да, все непросто. Все хрен пойми как! Информации столько, что уложить все в единое целое за один день не представляется возможным.
Титова мучает вопрос, как с подобным справляется Ева… Хотя она такая ненормальная, что, вполне возможно, не видит во всем этом дикости.
И сразу за этими мыслями у Адама перед глазами возникает картинка из прошлого – огромный синяк на лице Евы. А потом он вспоминает, сколько боли несет ее электронный дневник.
Каменеет. Перестает дышать.
«Чем она сейчас занимается?»
«С кем она?»
«Мать вашу…»
Это же не волнение? Он же не ревнует?
Неважно, что они переспали. Это ничего не меняет. И то, что Ева оказалась девственницей, тоже не имеет значения. Титов не из тех, кому важна непорочность. Он бы не стал из-за этого патентовать на девчонку права.