Старый Медведь приветственно хлопнул меня по плечу, потом так же похлопал подошедшего с Гертрудой охотника.
Выяснилось, что метиса зовут Гай Тергенс, что он мне покажет самую лучшую охоту, что отряд уже отбыл прямо от школы, как только закончилось собрание. Школа и ратуша помещались в одном здании, но его почему-то называли не ратуша, а школа. Гай присел с нами за столик, но только на минуту. Старый Медведь казался не то озабоченным, не то удивленным. Я спросил, что произошло, но тут опять возник его взбудораженный собеседник.
– У меня душа не на месте! Не могу я с девчонкой об этом говорить! Всё ваше попустительство! Делай что хочешь!
– Поругались и хватит, – сказал Старый Медведь, успокоительно выставляя ладонь. – Марта не девчонка, а такой же член коллегии, как вы. У кого какие принципы, давайте попозже обсудим. Хотите, устроим публичный диспут? …
– Ваши принципы – отрава!
– Виртус, успокойтесь…
– Как я могу успокоиться… – Он махнул рукой и исчез в темноте.
Слуга принес керосиновые лампы. Карло, хозяин, зажег фонарь у входа. Стало нарядно. На площади было много народу. Гудели голоса, звенели стаканы, журчал фонтан.
– Случилось… да, – негромко начал Старый Медведь. – И раньше бывало, а сегодня как-то чересчур. Зашла речь об этом самом пансионе. «В здоровом теле», слышали?.. Виртус давно призывает его запретить. Марта опять заспорила.
– Марта? Почему?
Старик вздохнул.
– Потому, – объявила Герти, строго наставляя на меня прекрасные ресницы и повторяя чужие слова, – что хуже проституции только подпольная проституция.
– Вот оно самое, – кивнул Старый Медведь. – Виртус вспылил, что невозможно ничего обсуждать серьезно, пока тут сидит девица. Потребовал убрать Марту из коллегии.
– Марта в коллегии единственная женщина?
– Нет, конечно, но такая молодая – единственная. Раскричался, что мы проповедуем безнравственные принципы. Но Марту нельзя вывести из коллегии, земляки ее выбрали.
– А это правда, что ваш принцип – делай что хочешь?
– Мой тоже, – улыбнулась Герти.
В защитники высоких постулатов долга я годился хуже всех, но так удивился, что сразу принялся возражать.
– Но ведь это действительно опасно. Что будет, если каждый станет делать, что хочет?
Старый Медведь внимательно на меня посмотрел:
– И что же будет?
– Хаос.
– Почему?
Старик дольше и лучше обдумывал проблему и теперь владел инициативой. Я чуть было не ответил беспомощным доводом «это очевидно», но вовремя опомнился. Что ж, если хотите – пожалуйста: