— Разомни ей бедра, — скомандовала Витати, — а потом по печати
Ис…
— Не трогай меня!!! — заорала принцесса. — Рей, не смей!
Слышишь?! Не смей!!!
— Не ори, дура, — шикнула келандка, — помочь же пытаемся.
Я же, окончательно отстранившись от этого безумия, посильнее
прижал задом ноги принцессы, а сам принялся давить на бедра девушки
ниже ягодиц, прямо через ткань штанов, от чего по роще прокатилась
еще одна волна нечеловеческих криков.
— Главное, чтобы никто мимо не проезжал, а то еще подумают, что
убивают кого… — задумчиво протянула келандка, продолжая орудовать
над спиной девушки. — Ты там как, Рей?
— Нормально… — сквозь зубы ответил я, заканчивая колдовать
вторую печать.
— Хорошо. Так, дорогуша, слышишь меня? — обратилась Витати к
принцессе.
Отавия же лишь разъяренно фыркнула в одеяло, которое она в
бессильной ярости сминала в кулаках.
— Я сейчас привстану с тебя, чтобы развернуться и заняться твоей
императорской задницей. Там дела хуже всего обстоят. Но если ты
брыкнешься, то зажим убирать придется Рею. Так что если ты не
хочешь, чтобы наш юный маг мял твои прелести своими потными
ручонками, ты будешь вести себя как хорошая девочка. Поняла?
Я аж удивился, насколько мерзко Витати удалось описать такой,
казалось бы, обыденный процесс. Со мной келандка проворачивала
такие номера постоянно, особенно, когда мы только начинали
заниматься, постоянно разминая и растягивая мои мышцы. Чего стоило
только то, что она заставляла меня раздвигать ноги в шпагат, а сама
усаживалась мне на плечи… Но тут, конечно, ситуация была более, чем
горячая.
— Так ты меня поняла? — переспросила винефик.
Отавия только всхлипнула, роняя на одеяло злые слезы, но
утвердительно кивнула.
В следующие пять минут произошло две удивительные вещи. Первая —
я узнал полудюжину новых ругательств, что было само по себе
непросто, потому что я вырос в портовом городе, куда стекались
моряки со всех уголков обеих Пресий. Второе — источником этих
ругательств была наследница Дагерийской Империи, принцесса Отавия
Форлорн.
Витати же вовсе, казалось, было глубоко все равно на страдания
нашей спутницы. Последние два дня я постоянно ловил хмурые взгляды
келандки, которые я мог расценивать только одним образом: она
считает Отавию обузой и проблемой.
Мы почти не разговаривали, пока ехали прочь от Шамограда. Витати
так себе собеседник, Отавия все еще до конца не осознала, что
произошло, а мне просто было над чем поразмышлять. И за это время я
пришел к выводу, что последние месяцы келандка готовила меня именно
к этому дню. Тренировки, верховая езда, скромная жизнь… Ну конечно
же, стоит помнить, с какой скоростью Витати снялась с места и была
готова отправиться в путь. И дело тут не в ее кочевых корнях,
совершенно нет. Я кое-что разузнал о быте и жизни келандцев, в те
времена, когда они не воюют с Гохринвией или не отбивают попытки
ирубийских войск прорубить себе выход к морю на юге. У келандцев
были и свои города, правда, более населяемые сезонно, и свои
долгосрочные села-стоянки, а жили эти суровые люди скотоводством,
хотя на юге активно занимались и оседлым земледелием. Но про тех
келандцев Витати рассказывать мне не желала, высокомерно называя их
ветвями младших родов, а она, кочевник, была представителем
старшего, северного рода.