Двое стоявших на коленях на полу
мужчин, державших руки девушки, бившейся в их захватах словно
выброшенная на берег рыба, также отправились на тот свет, поскольку
при выстрелах, не смогли быстро встать и вытащить оружие, а вот
тот, кто пытался её изнасиловать, с обнажённой задницей и
спущенными штанами пристраивавшийся сверху, резко повернулся и
положил её на себя, прикрылся телом Лизы, приставив к горлу девушки
нож.
- Дёрнешься, я порежу эту суку, -
пересохшим от страха голосом сказал он, смотря то на меня, то на
своих бывших друзей, дёргающихся на полу, в расплывающихся под их
телами лужах крови.
- Ты правда думаешь, что это
сработает? – удивился я, прямо на его глазах делая контрольные
выстрелы в двух агонизирующих людей, которые тут же замерли, и
перезарядил пистолет.
На широком, азиатском лице появилась
печать страха, а глаза забегали, поскольку он явно ощутил на себе
дыхание смерти.
- Мужик, ты кто? Давай договоримся? –
его голос дрогнул.
- Тоже мне предложишь свою
девственность? – удивился я.
- А? Что? – он вздрогнул.
- Эта идиотка предлагала мне себя, -
я безразлично показал стволом с глушителем на замершую девушку, на
которой было разорвано платье и кофта, показывая одну грудь или
правильнее сказать сосок на коже.
- Деньги! У меня есть деньги, много
денег! – наконец он понял, что моё терпение кончается.
- Не поверишь, у меня тоже, - хмыкнул
я, прижимаясь спиной к стене, но не выпуская азиата из зоны
видимости, обошёл зал, заглядывая в смежные комнаты. В одной из них
обнаружился старый еврей: связанный, избитый, с обожжённой на
голове кожей и спалёнными волосами. Увидев меня, в балаклаве, он
дёрнулся, но замер на месте, увидев в руке пистолет.
- Сколько вы наварили на старике? – я
вернулся в зал, и замер напротив лежащей парочки.
- Двести тысяч! – мгновенно ответил
тот, - я всё отдам тебе, только отпусти.
- Конечно отдашь, - согласился я, -
вот только у нас дилемма, я тебе не верю, и мне проще тебя убить и
посмотреть, что в карманах у тебя и твоих друзей, чем пытаться
сохранить тебе жизнь.
По тому, как вздрогнули его веки, я
понял, что эти идиоты не удосужились выложить добычу, взятую на
квартире у Давида Марковича, а притащили её с собой или главарь
настолько не верил подельникам, что побоялся оставить деньги в
другом месте.