– Завтра же и свожу, а то праздники начнутся и врачей не
сыщешь.
Эйфория по поводу почти бескровного взятия дворца Амина вскоре
прошла. Из их группы в двадцать четыре человека при штурме погибло
четверо. Санька перебирал в памяти лица тех, кого отправили в Союз
«грузом двести». Представить, что этих молодых парней больше
никогда не будет на свете, было невозможно. И хотя он почти не знал
их настоящих фамилий и имён, ощущал боль в сердце. Если кому-то
суждено погибнуть из них двоих, уж лучше пусть он, чем Игорь.
Даже салаги из мотострелкового полка понимали, что руководство
ошиблось в своих планах. Понятие «Интернационального долга» было
только у них – афганцы же приняли их как иностранцев с оружием в
руках и отчаянно сопротивлялись их вторжению.
Старый вояка Полкан достал откуда-то книгу «Англо-Афганская
война» и сказал читать – ничего за сто лет не изменилось. Нашёл для
них переводчика, который учил их, если не разговаривать, то
понимать дари – язык, на котором общается большинство жителей
Афганистана.
Разведка оппозиции знала маршруты, которыми пройдут колонны и
встречала их на пути. Однако бойцы доверяли Полкану больше, чем
самим себе, но он вдруг поставил командиром Саньку. Руст затаил
обиду на обоих, но Санька в первой же самостоятельной операции по
сопровождению колонны бронетранспортёров заставил поверить в
себя.
Случилось это возле кишлака Каджаки-Суфла. Колонна попала под
прицельный огонь, а местность вокруг оказалась заминированной.
Санька отдал приказ командирам взбираться на господствующие высоты.
Наклон был критическим, машины могли перевернуться, зато можно было
не опасаться мин: зная, что взобраться на такие кручи невозможно,
моджахеды не посчитали нужным минировать дорогу. И просчитались.
Точный расчёт командира был тем удивительнее, что в начале боя он
получил первое ранение в голову – нелепое, о крышку люка, к которой
его подкинуло взрывом под гусеницей.
Очнулся он уже на носилках. Встал, вытер кровь, заливавшую
глаза, приложил тампон и пошёл к соседней машине. Фельдшер было
попытался удержать его, но через пару минут Санькин голос опять
звучал в эфире. Он требовал ускорить выход на господствующие
высоты.
Четверо суток шли бои под Каджаки-Суфла. Противнику не удалось
не то, что разгромить колонну, но даже нанести сколько-нибудь
ощутимый урон. И самое главное – погибших не было совсем.