– Пацан, ты чего? – оторопел военный. – Из-за дружка всю жизнь себе портить? Ему ж только в десант.
– Значит, десант, – упрямо ответил Ивар, выдержав тяжелый взгляд своего собеседника. – Джей – мой брат.
– Ивар, не стоит, – вмешался я. Нескольких минут наблюдения за тем, как он проходит испытания, хватило мне, чтобы понять: я никогда не стану пилотом. А Ивар им обязательно будет, причем одним из самых лучших. – Ты столько об этом мечтал.
– Я пойду туда, куда отправят тебя, – резко – пожалуй, я никогда еще не слышал столько силы в его голосе – перебил меня Ивар.
Военный несколько минут сверлил нас взглядом. Потом вздохнул и снова взялся за кодировщик.
– Тебя все равно отчислят за профнепригодность, – сказал, протягивая мне мою карточку, тоже синюю. – Зато он уже будет под присягой. Кабинет сто один.
Я поспешно взял ее и потащил Ивара за собой, боясь, что военный передумает. По коридору нам пришлось протискиваться мимо уставших парней. Я так понял, было еще несколько тестов – кажется, в стрелковый дивизион, разведку и, наверное, в стратегический корпус. Тех же, кто не проходил никуда, ждал десант, и я не обольщался: если бы не Ивар, меня в итоге отправили бы именно туда.
На синие карточки в наших руках пялились с завистью, а кое-кто и со злобой, но Ивар совершенно не обращал на это внимания и просто шел вперед. Я понятия не имею, что творилось у него в голове, но кусок пластика, который он в итоге передал уже ждавшему его офицеру, был весь в мокрых разводах от вспотевшей ладони.
– Двое? – удивленно глянул на меня офицер, просканировав мой идентификатор – на небольшом экране портативного аппарата высветилась цифра тридцать шесть – и пожал плечами. – Ну ладно.
Потом мы узнали, что всего в тот день тест отобрал тридцать пять человек в пилотный корпус. Ну, и я тридцать шестой. И это считалась не только наша планета, а бог знает сколько еще.
Офицер положил карточки в полупрозрачную капсулу, нажал кнопку и через секунду вынул их, уже запаянных в мембрану с длинным шнурком. Велел повесить на шею, чтобы было видно, открыл заднюю дверь кабинета.
– Идите до конца, потом в синий авиакар, – и кивнул на очередной, на этот раз пустой коридор.
Каждый шаг давался мне с трудом. Усталость и напряжение брали свое.
Авиакар, стоявший у самого дальнего перрона был почти пустой, если не считать пары пацанов с такими же, как у нас, синими карточками.