Мои 100 избранных опусов - страница 8

Шрифт
Интервал
средь прохлады лесной.
Но я в мире изменчивом
вечный пленник полей.
Мягким локоном женщины
льется солнца елей.

«Дом вздрогнул, рухнул и затих…»

Дом вздрогнул, рухнул и затих.
Я с детства жил в тебе, дружище.
Стоим мы с дочкой средь пустых
глазниц родного пепелища.
А небо шлет дары свои,
справляя бесконечно тризны
и на развалинах семьи,
и на развалинах отчизны.

«Играя в вихре ярких красок…»

Играя в вихре ярких красок,
звук обнажает темперамент.
Она собой напоминает
в стремительном полёте барса.
В движеньях резких ток играет,
нас погружая в царство транса.
Огня пылающий орнамент
вокруг неё бушует властно.
Очнулись.
Новое виденье.
К нам нежности поток струится
щемящим, мягким, страстным звуком.
В сто раз дороже упоенье.
И сердце бьётся, словно птица,
взмывая к новым сладким мукам.

«Отрешусь и зароюсь…»

Отрешусь и зароюсь
в сумрак улиц хмельной,
где ночною порою
я бродил под луной.
Воздух резкий был чистый,
абрис дыма вдали,
и слегка серебристый
шел парок от земли.
И ночная прохлада
в купах сонных дерев…
Сердце вскрикнет надсадно,
в небо выплеснув гнев:
«Где в заоблачных парках
отыщу я ваш след,
этот теплый, неяркий,
искупительный свет?»

«Пистолет заряжен…»

Пистолет заряжен,
а кувшин наполнен.
Критик мой продажен,
приговор исполнен.
Палачи в прихожей,
сердце бьется гулко,
то, что было рожей,
стало рыхлой булкой,
то, что было сердцем,
растеклось по полу.
Ты прикроешь дверцу,
взгляд опустишь долу.
Ты прикроешь дверцу
и пойдешь сторонкой.
То, что было сердцем,
прокричит вдогонку:
– Ты прости, дурашка,
что тебя не слушал,
что в компашке с бражкой
заложил я душу.
Не ценил я благо,
что тобой мне дАно,
и стихи слагались
только с полупьяна.
Но всегда и всюду
защищал гонимых.
Творческому зуду
предпочтя рутину,
я не стал поэтом,
да и слава Богу,
видно, в мире этом
есть важней дорога.
Не смотри сурово,
проводи со смехом,
и важнее СЛОВА —
сдохнуть ЧЕЛОВЕКОМ.

«Как саркофаг над Чернобылем…»

Как саркофаг над Чернобылем
мрачным вырос надгробием,
так надо мной мои фобии.
Кто же мне даст ответ?
Скачут вопросы вечные,
словно друзья беспечные,
клятвы звучат подвенечные…
Мягкий струится свет…
Спорю с незримой силою,
плачу и сублимирую,
кто же найдёт мою милую.
Внятная слышится речь:
– Слушай, мужлан неистовый,
коли ты ищешь истину,
коль погрузился в мистику,
должен ты пренебречь
жизни мишурной благостью,
сладкой манящей радостью.
В Лоне Великой Слабости
Следующая страница