– Еще как можешь! – возразила Маргарита, – И я живой пример этому!
– Ты, конечно, в чем-то права… Здесь слишком спокойно и даже скучно. А если вернусь обратно, вряд ли меня ждет теплый прием. Придется снова бороться за место под солнцем.
– Значит, будем бороться! – решительно заявила девушка.
– Ты вместе со мной бороться собираешься?
– И я, и Егорка, и мама! Все вместе с тобой бороться будем. Смотри, у тебя же целая армия есть!
Егор засмеялся свободным, счастливым смехом. Ох, Маргарита, Маргарита, думал, просто бывшая пациентка, а оказалась настоящая боевая подруга! Как же тесно ему было, оказывается, в коконе глухого одиночества, в который он сам себя заточил год назад, бросив в один момент привычную жизнь, отказавшись от своих целей, от будущего, замкнувшись и закрывшись от всего мира, от самого себя. И только теперь понял, что весь этот год, оказывается, дышал в полвздоха, да и не жил вовсе, а пребывал в состоянии комы, вроде не умер, но и жизнью это назвать нельзя. Егор умел сжигать за собой мосты. А вот строить новые… Этому придется учиться!
– Да уж, армия! … С такой армией я точно не пропаду. Просто, не торопи меня. Надо же все хорошо обдумать, взвесить.
– Да, что тут думать, Егор?!
И они медленно пошли вперед, к реке, споря и обсуждая важнейшие жизненные вопросы, как можно спорить и обсуждать только с самыми близкими, родными людьми, кому доверяешь безоговорочно, еще не успев осознать, что жизнь обоих в очередной раз сделала крутой поворот.
Фархад лежал на чистых простынях и упорным, немигающим взглядом смотрел в потолок. Фархад ждал смерти. Но, видимо, у ворот ада скопилась очередь, раз мрачный вестник с косой в руках всё не приходил за ним.
Из 60-ти лет своей жизни 4 десятка без малого Фархад провел за решеткой, впервые попав в тюрьму по малолетке. Уж больно много ярости гнездилось в его душе с самого детства. За малейшую обиду он бросался в драку и бился до крови, а кровь и боль не только не останавливали его, но распаляли ярость и уж тогда остановить его могли только несколько человек скопом. Не зря отец произнес после первого суда (в голове Фархада до сих пор звучал его голос), что жена родила ему не сына, а волчонка. Волчонок вырос в одинокого волка.
Фархад забыл, кто он по национальности, целенаправленно забыл. А зачем сломанной ветке помнить, на каком дереве она росла? Он прожил жизнь волка, периодически прибиваясь к волчьей стае. Но даже самый сильный и смелый волк однажды стареет, и стая изгоняет его из своих рядов, если не убивает. Старый беззубый волк никому не нужен, его удел – смерть. И Фархад был готов к смерти.