Попытавшись подняться, я задела таз, стоявший рядом со мной. Он предательски звякнул.
Шкаф неожиданно протянул руку к свече и медленно развернулся с ней ко мне.
– Очнулась, бедолага? – поинтересовался знакомый голос благодетеля.
На вид ему было далеко за сорок. Густая борода с проседью, короткий ёжик русых волос на голове и внимательные голубые глаза в обрамлении морщинок. На нём был расстёгнутый черный морской бушлат и тельняшка. На шее веревочка с деревянным крестиком.
Я изумлённо перевела взгляд вниз и тут же смущенно отвела его. У незнакомца было тело атлета, а вот ноги выше колен были ампутированы.
– Как себя чувствуешь? – участливо спросил он, не обратив внимание на мою реакцию.
– Как пьяный пингвин в пустыне, – охрипшим голосом поведала я. – Воды, пожалуйста.
Заботливый дядя развернулся к ящику и что-то налил в железную кружку из закоптившейся кастрюли и аккуратно протянул мне.
– Что это? – настороженно интересуюсь, глядя на тёмную жидкость, исходящую паром.
– Травяной отвар. Пей, не отравишься, – улыбка озарила его лицо. – Тебе, для вывода токсинов, самое то.
– Как я здесь очутилась, и вообще, где мы? – в голове крутилась ещё масса насущных загадок, которые не давали мне покоя, помимо боли, терзавшей тело.
– Как тебя звать, кареглазая? – вопросом на вопрос ответил гостеприимный хозяин.
Казалось бы, чего проще? Я уже было открыла рот, чтобы ответить незнакомцу. И тут с ужасом понимаю, что не помню не только своего имени, но и вообще ничего из прошлой жизни. Чтобы скрыть замешательство и охватившую меня панику, делаю большой глоток из кружки. Горячий отвар обжигает губы и язык с нёбом, но я усердно пью эту горькую гадость. Лишь бы отсрочить время, а вдруг память вернётся в мою бедную голову.
– Чего молчишь, красавица? – благодетель обрывает затянувшуюся паузу и внимательно смотрит на меня. – Я, Боцман, а ты?
– Необычное имя, – усмешка непроизвольно появляется на губах. – Называй тогда меня русалкой.
– Русалкой значит? – он недоверчиво покачал головой. – Жаль, моря поблизости нет, только обмельчавшее озеро, в котором даже утопиться теперь не получится.
– Прости. Просто ничего не помню из прошлого – как будто стёрли грязной тряпкой.
Подхватив с пола по утюгу в каждую руку, он оттолкнулся ими и подкатился на тележке ко мне вплотную. Бесцеремонно ухватил меня за подбородок и обеспокоенно заглянул в глаза, потом осторожно проверил пульс.