Всюду – на улице, в транспорте, во дворе или в школе – его окружало кольцо отчуждения и неловкости. Подошел одноклассник, надо о чем – то говорить, но о чем? Крису не интересно то, что интересно другим мальчишкам, его ровесникам. Музыкальные группы, компьютерные игры, ютуб… Он бы побеседовал о физике, о парадоксах времени и устройстве Вселенной, но кто станет его слушать?
Или в автобусе – надо передать деньги кондуктору, а пассажиры впереди оживленно болтают о чем – то своем. Как привлечь внимание? Голос у Кристиана тихий. Кричать неловко и неудобно отвлекать людей от разговора. Тронуть за плечо? Еще хуже. Вот, и стоит он, и мнется, жалобно – так что самому противно – повторяя: «Передайте, пожалуйста, на билет…»
Или в компании, когда кто – нибудь обращается к нему, как будто бы серьезно, а все вокруг смеются. Как узнать, шутит человек или нет? И если да – то, как на это реагировать? Обижаться или смеяться вместе с другими? Что уместно? Что не вызовет осуждения, ответной обиды или презрения окружающих? Человеческие эмоции для Кристиана – как запертый ларец. Между людьми все запутанно и сложно, не то, что в науке. Крис любил учиться, но терпеть не мог ходить в школу. Такой вот парадокс.
Поваляться не дала бабушка. Заглянула в спальню, повела острым носом, словно принюхиваясь.
– Костенька, в школу не опоздаешь? Вставай, милый. Уже полвосьмого! Ты ранец собрал?
Бабуля упорно называла его школьную сумку ранцем.
Крис натянул одеяло на лицо.
– Не опоздаю, – буркнул он, – и я не Костенька.
Бабушка покачала головой и скрылась за дверью, а Кристиан вылез из теплой постели и нехотя начал одеваться. Джинсы, майка… холодные, жесткие, словно накрахмаленные стылым зеленым утром. Настроение совсем испортилось и, конечно, не из – за «костеньки». Беглого взгляда на бабулю было достаточно, чтобы понять – червоточина стала глубже. Она казалась еще чернее, бездоннее, чужероднее – узкое, геометрически правильное отверстие с припухлыми, воспаленными краями. Из нее как будто тянуло сквозняком.