У Стелы заблестели глаза:
– Я же говорила!
– Да верил я тебе, верил. Только где мы их искать-то будем?
– Дети, дети. Вы не поняли. Самое главное в том, что я рассказал, это не то, что они существуют и где они существуют. Даже их происхождение – неважно. Важно то, что они – ведьмы, вы понимаете это? Что вы слышали о ведьмах?
Оба астронома в замешательстве пожали плечами:
– Да так, слухи всякие, сказки в детстве.
Купец поперхнулся дымом, закашлялся, багровея. Прибежала Марьями со стаканом воды и пузырьком какого-то снадобья. Заворчала с порога, что-де сам зельем этим трубочным травишься, еще и детей дышать заставляешь. Накапала несколько капель из пузырька, и подала мужу. Улыбнулась, повернувшись к диванчику:
– Не заговорил он вас еще? Может чаю принести?
Стела смущенно кивнула. Чай, поданный за ужином, ей понравился. Дикие такого напитка не знали, пили в основном кобылье молоко, подогретое с жиром и водой, да соли еще добавляли. А чай, да в который еще и добавляли мед – ооо, этот напиток ей нравился больше. Марьями упорхнула. Купец уселся за стол, подвинув поближе тяжелое кресло, похрипел еще, откашливаясь, и одним глотком допил лекарство из стакана, поморщившись. Видимо, гадость была несусветная.
– А, вспомнил! – заскрипел креслом, отодвигая его, и полез на полку, что висела рядом – искать что-то.
Вернулась Марьями, осторожно неся поднос, заставленный всякой вкуснятиной, следом Полденьги несла за ручки фыркающий самовар. Приготовили все для чаепития и упорхнули. Полденьги попыталась остаться, но мать утянула ее за руку с собой. Потом из-за приоткрытой двери послышалось тихое сопение и невнятный шорох. Азель насторожился, для вида продолжая шуршать перебираемыми бумагами, потом бесшумно подкрался и рывком открыл дверь, из-за которой вывалились все трое братьев, едва не упав от неожиданности. Засмущались, младший раскраснелся, уставились в пол, невнятно что-то гудя в оправдание, что, мол, тут за дверьми какие-то шуршания были, вот мол, мы и искали, что такое тут творится, подумали, что мол, вдруг мыши или еще какие грызуны завелись. Азель усмехнулся, и отправил всех троих на кухню:
– Матери скажете, что я вас наказал, а наказание – пусть сама придумает.
Братья ушмыгнули, аккуратно притворив дверь.
Вальду стало любопытно:
– И что, они, в самом деле, придут и скажут, чтобы достопочтенная их наказала? Сами и добровольно?