– А при мне очень даже любила поддать, во многом из-за этого я с ней и расстался.
– Чудеса. Она говорила, что пили как раз вы и даже рукам волю давали. Извините, за что купил…
– Бред полный. Я ее пальцем ни разу не тронул, хотя и следовало. Это она мне однажды в затылок блюдцем запустила, потом сама же бинтовала.
Беседа идет с нарастающим интересом, и мужчины начинают сомневаться, об одной ли женщине говорят. Они выкладывают пазл той, кого прежде любили и о расставании с которой, как уверяют оба, совершенно не жалеют. Но осколки воспоминаний не хотят сходиться в цельный портрет.
Валерий помнит невероятно шуструю Вету, озабоченную своей карьерой в туристической компании и чередующую странные, на его взгляд, увлечения: женский бокс, китайскую каллиграфию, белледанс, известный в народе как танец живота… Когда они расставались, она брала уроки игры на саксофоне. Может, потом что-нибудь сыграла преемнику.
Оказалось, не сыграла. О саксофоне Антон ничего не слышал и вообще удивлялся узости ее интересов. Сутки напролет Лиза читала глянец, трепалась с приятельницами, а энергию расходовала на домашние дела, в которых, надо признать, преуспела: дом сиял чистотой, холодильник был полон продуманной и искусно приготовленной еды, одежда развешана в шкафах по цветовой гамме. Антон считал, что лучше бы нанять домработницу, а самим вести активную жизнь, но она о постороннем человеке в доме и слышать не хотела.
Валерий не верит своим ушам, ибо Вета запомнилась ему образцовой неряхой, оставляющей на ночь немытую посуду в раковине и гору окурков в пепельнице. Будучи педантом, он зверел, когда обнаруживал на деловых бумагах, аккуратно разложенных на кабинетном столе, следы крема, помады и прочей косметики. На все претензии ответ был один: заморачиваться на мелочах не собираюсь, у меня каждая секунда на счету, можешь нанять тетку, пусть стирает, убирает и готовит. Если тебе денег не жалко.
Конец ознакомительного фрагмента.