Я наклонился, сунул руку в рюкзак и ухватился за костяную
рукоятку хайбера, и вдруг меня прошиб холодный пот: на раскладушке
что-то шевелилось! Не заорать благим матом стоило мне нескольких
десятков седых волос и едва не случившегося сердечного приступа.
Ухватившись за самый дальний угол стеганного одеяла, отдернул его
прочь, и заорал только после этого...
Оливково-серая, длинная, ужасная гадина извивалась на моей
постели!!!
- Кур-р-р-рва!!! - выхватив ятаган из рюкзака, я принялся рубить
чешуйчатую сволочь, завывая и матерясь, и совершенно не обращая
внимания на тот факт, что вместе с незваной ядовитой гостьей
превращаю в обломки и собственной спальное место. - Ы-ы-ы-ы!
Конечно - поднялась суматоха и паника. Первыми подорвались с
мест "индейцы"-вертолетчики и, завидев меня, размахивающего
огромным тесаком, выпрыгнули на улицу. Взвыли сирены, забегали
солдаты, примчались Кандауров с полковником. Они сумели забрать
хайбер и оттащить меня от кровати.
- Ну ты видел? Видел? - тыкал я пальцем в сторону палатки. -
Змеюка! Гюрза! Гадюка, чтоб ее! Какого она там хера...
- Psammophis lineolatus! - медикус уже был тут как тут. - Самая
обычная стрела-змея, а никакая не гюрза. Ее укус опасен разве что
для ящериц или птичек, а для такого крупного мишугине копф, как вы
- совершенно безвреден.
- Ой, доктор, идите и поцелуйтесь с ней, если хотите! - меня
била крупная дрожь, зубы клацали.
Взрывы? Стрельба? Змея - вот что на самом деле страшно! Вот где
меня накрыл смертный ужас!
Полковник протянул мне фляжку со спиртным, и я сделал несколько
мощных глотков. Честно говоря - полегчало. А белохалатный аспид
сказал:
- Там нечего целовать. Вы таки сделали из нее отличный фаршмак,
и из раскладушки - тоже. Вы что-то имеете против раскладушек,
молодой человек, или тут есть какая-то другая веская причина?
- Слушайте, у вас в Дубровице родственников нет? - понемногу
успокаивался я. - Очень вы мне одного музейного работника
напоминаете и одного корявщика. Обоих сразу и каждого
по-отдельности.
- Нет у меня никаких родственников в вашей Дубровице... Я из
Бобруйска! - с гордостью провозгласил медик.
Что ж, это многое объясняло.
***
Я дремал на переднем сидении полковничьего внедорожника,
безбожно закинув ноги на панель. Это был не какой-нибудь ГАЗ-69 и
даже не привычный 469-й УАЗик. Митсубиси-джип, не больше и не
меньше! Где разведчики его достали - понятия не имею, но в
девятиместном кузове поместились все бойцы, которые не были
серьезно ранены, со всей своей амуницией и теми самыми ящиками.
Нашлось место и для меня. Вёл машину сам командир, и никто этому не
удивлялся.